Окно гостиничного номера заметно сдвинулось вправо. Очередная трансформация. Я никак не мог к ним привыкнуть. Яне понимал логики рогеронского города. Бесконечного, как падение в моем сне, совсем ни похожего ни на что. Городские кварталы почти ежедневно меняли свои очертания; площади, скверы, парки то появлялись, то исчезали; улицы меняли длину и ширину, а подчас и направление в связи с очередной «текущей необходимостью».
Объяснить это на словах или, как говориться, на пальцах, будет непросто. Это надо видеть. Впрочем, даже увидеть данное действо было нелегко: как правило самые крупные глобальные трансформации происходили по ночам. Днем можно было видеть лишь небольшие косметические трансформации вроде изменения ширины тротуара или смены этажности офисных и торговых центров.
Все дело было в особых совершенных метаматериалах, способных менять заданные свойства и форму, преображаясь в одно мгновение по сигналу, приходящему из центра, использовавшиеся буквально во всем. Умные материалы представляли из себя некие «капсулы» разумной материи. Из них, как из строительных кирпичей изготавливались все материалы. Подчиняясь сигналам особой системы, охватывающей планету, они за минуты меняли привычный городской ландшафт, превращая фабрики в дороги, а офисные пространства в комфортабельные зоны отдыха. Конечно, трансформации происходили не везде. К примеру, личное пространство никогда не подвергалось трансформациям. Поэтому человек, заснув вечером в своей квартире в центре города не мог утром проснулся на его окраине. Но общественные пространства перекраивались кардинально. Как во всем этом разбирались рогеронцы оставалось загадкой. Но человеку со стороны все это казалось диким и непонятным.
На первый взгляд, все было подчинено «текущей необходимости». Производственной, транспортной, экономической. Перенаправляя потоки машин и людей, меняя ландшафт чтобы добиться поставленных правительством задач, рогеронцы научились избегать пробок, ненужных трат энергии и ресурсов и несмотря на столь сложный механизм свели к минимуму риск техногенных катастроф. Впрочем, если задуматься иначе и быть не могло — только в одном центральном районе проживало не менее ста миллионов человек!
Планета Рогерон представляла собой невероятный мегаполис. Квази-город, раскинувшийся в обоих полушариях. Даже моря здесь казались городскими прудами, окруженными набережными. Конечно, были тут и реки, озера, парки. Даже океан в южном полушарии на голубой поверхности которого плавали зеленые острова с вздымающимися над ними белоснежными иглами небоскребов.
Зато здесь совсем не было полей, садов, аграрных комплексов, представляете? Все что можно вырастить и употребить в пищу выращивалось на орбитальных фермах, вращающихся вокруг Рогерона и сверкающих по ночам на фоне звездного неба подобно крупным бриллиантам.
Я снимал номер в гостинице в самом неприметном районе около центра города и изнывал от скуки. Затаиться… Лечь на дно… Никогда бы не подумал, что эти слова из шпионских фильмов будут иметь отношение ко мне. Я понял, почему Учитель избрал для меня именно это место — для того, чтобы избавиться от слежки, Рогерон подходил идеально. Здесь не требовалось никаких регистраций, никаких идентификаций или проверок комлинка. Абсолютно никаких! И уж тем более не требовалось ставить никого в известность о месте своего пребывания. Тут и адресов в привычном понимании не было.
А в городе без адреса легко спрятаться. Плюс бесконечные трансформации, изменяющие ландшафт, превращали его то в тенистый кампус, то в лес стеклянных небоскребов. Лишь небо оставалось одним и тем же — днем, голубая синева с редкими облачками, ночью — звездный бархат, сияющий бриллиантами орбитальных ферм, теплиц и садов.
Я вспомнил инструктаж в полутемной кабине шаттла, спасшего меня с Бастиона, перед тем как он высадил меня в пустынной части космопорта Рогерона. Очевидно, такой ход был изначально придуман Учителем, черты лица которого, приобрела трехмерная голограмма ИскИна, парящая над консолью управления. Такого совершенного ИскИна мне еще не доводилось встречать. Разговор с ним совершенно не отличался от общения с настоящим человеком. Такой ИскИн уж точно бы прошел тест Тьюринга, да и вообще какой угодно тест. Рассказав о месте моего пребывания, он добавил: