— Один из основополагающих принципов развития как Империи так и Федерации — не вмешиваться в эволюционное развитие звездных регионов. И расчет здесь простой — здравый смысл, продиктованный морально-этическими аспектами, а кое-где и прямая выгода.
— Это в чем же?
— Да в том, что если все миры будут развиваться как по шаблону в одном и том же ключе человечество рискует потерять так нужное природе многообразие. Вдумайся сам. А вдруг в одном из них придумают нечто такое, до чего в других никогда бы не додумались? Вдруг на одной из планет родится ученый, чье открытие изменит галактику и возвысит человечество, открыв перед ним бессчетное число миров, скрытых от нас ограниченностью восприятия нами других измерений? Но развивайся этот ученый в такой же системе знаний, что и остальные и он, возможно, никогда не совершит подобного открытия! Ведь даже самое незначительное вмешательство способно изменить ход развития цивилизации. Поэтому еще тысячи лет назад было принято решение полностью оградить развивающееся общество от влияния извне. Да и навязывать что-либо без согласия попросту аморально. Исключения сделали лишь для ситуаций, когда социум подвергался опасности уничтожения в ходе войн или природных катаклизмов. Вашей Земли это тоже коснулось: откуда бы ты думал, взялись все эти легенды об Атлантиде, Лемурии и древних войнах на полуострове Индостан?
Лишь когда цивилизация развивается до уровня, взятого за основу оценки развития, ее открыто посещают эмиссары Империи.
Принцип Федерации еще проще — когда цивилизация сама развивается настолько, чтобы выйти в дальний космос, она сама узнает о том, что не одна во вселенной. Что ты об этом думаешь?
— Этот принцип разумен, — вынужден был согласиться я. — В разных условиях рождается разное искусство, наука. Влияние какой-то одной доминирующей культуры может поглотить более мелкие. Кто его знает, что придумают ученые на той же Земле? В целом при таком подходе мир становиться богаче.
Координатор одобряюще кивнул:
— Верно! Как ты, наверное, уже догадался, человеческий вид остается весьма похожим, в какой бы области вселенной он не появился. Это наводит на мысль о неком общем центре, из которого распространился по галактике человеческий род.
— И где же появился первый человек? — не сдержал я любопытства.
— В древней части Вселенной есть область — она предсказуемо называется Колыбель. Именно оттуда генетический код человечества разошелся по планетам земного типа. — Координатор развел руками. — Только не спрашивай — кто был отцом первого человека и вообще вдохнул жизнь в неорганическую материю. Это до сих пор находится за пределами нашего понимания. Важно другое: где бы мы не родились, нас объединяет главное: все мы — люди. Но развиваясь на разных планетах у разных звезд, все мы немного разные.
— Например? — спросил я.
— Например, аурианам, свойственны успехи в математике. Телуриане необыкновенно развиты физически и выносливы. Самый слабый представитель их расы завоевал бы все золотые медали на ваших олимпийских играх, особо при этом не напрягаясь. В общем, народы составляющие галактическое человечество очень похожи, имея при этом свои особенности.
— Какие же особенности у нас, Землян? — тут же спросил я.
— Об этом мы вскоре поговорим.
— Хорошо. Даже если все это так. Почему я? На Земле живет семь миллиардов человек! Как вы вообще обо мне узнали?
— Три года назад ты проводил анализ ДНК, верно?
— Верно, — согласился я. — Хотел узнать — из каких мест произошли наши предки. Получается, если бы не мое любопытство, вы бы не узнали обо мне?
Координатор снисходительно улыбнулся:
— Это так лишь отчасти. Эмиссары Империи отслеживают интересующие их данные по тем же анализам крови. Так что рано или поздно ты все равно попал бы в поле зрения — это лишь вопрос времени.
— И все-таки зачем вам нужен именно я. Что такого во мне уникального?!
Мой собеседник как-то по-особенному взглянул на меня.
— Ты хорошо знаешь историю своей семьи? В смысле, кем были твои предки?
Я пожал плечами. Что за вопрос? Обыкновенными людьми!
Но похоже, Координатор лучше меня знал историю моих предков. Откинувшись на спинку кресла он без запинки произнес:
— Твой прапрадедушка родился в тысяча семьсот девяносто втором году. А прожил столько, что встретил революцию семнадцатого года. Странно, не правда ли? Чтобы исключить кривотолки он ушел в монастырь, чудом сохранившийся среди бушующих репрессий. Только его духовный отец знал, сколько ему на самом деле лет.