Санька хитрил, увертывался от быка, делал резкие скачки то вправо, то влево, но Петушок, изловчившись, наконец с такой силой наподдал рогом, что мальчик отлетел в сторону и распластался на земле.
Сгоряча он не почувствовал боли, проворно вскочил и побежал дальше, но через несколько шагов снова упал. Петушок, храпя и брызгая слюной, уже нацеливался для нового удара. В этот момент подоспел Федя. Он, как сетку, с размаху набросил корзину на бычачью морду. Ослепленный Петушок закружился на месте, замотал головой, потом принялся яростно буравить рогом землю, но он был уже не опасен.
Прибежал Петька с пастухом. Стреляя, как из ружья, длинным кнутом, пастух выгнал быка с участка.
Глава 29. НА ОГОНЕК
Маша, Федя и Степа осторожно повели Саньку домой. Девяткин нес сзади Санькин вещевой мешок и без конца твердил о том, как он предупреждал Саньку не связываться с Петушком.
Катерина выбежала ребятам навстречу и, побледнев, схватилась за перила крыльца.
- Горе ты мое!.. Где тебя так?
- Это бык его... - шепнула ей Маша.
Увидев мать, Санька слабо улыбнулся:
- Ничего и не было-то... Он только один раз и боднул...
Катерина раздела Саньку, перевязала рану на боку и уложила его в постель.
- Тетя Катя, может, доктора позвать? - предложила Маша.
- Сходите, ребята, да побыстрее.
Маша и Федя помчались в Торбеево в больницу. Через час они привели фельдшера Ивана Ефимовича, сухонького, легкого старичка.
К избе Коншаковых сбежались почти все стожаровские мальчишки. Они заглядывали в окна, в щели сеней, толкались у крыльца.
- Первое дело - не гомонить, - сказал Иван Ефимович. - Во-вторых, отступить всем на двести шагов. Раз, два...
Он дождался, когда мальчишки отошли на середину улицы, к бревнам, и скрылся в сенях.
- Маша! - подошел к девочке маленький, взъерошенный Тимка Колечкин. Это правда - беда с Санькой? Ты все видела? Расскажи...
И Маша рассказала, что произошло на участке.
- Вот... я всегда говорил... Санька, он ничего не боится! Он всегда за других встает! - выкрикнул Тимка и многозначительно оглядел подошедшего Девяткина. Потом пошептался с мальчишками Большого конца, и они отозвали Петьку в сторону.
Начался долгий и возбужденный разговор.
Сначала Девяткин только посмеивался. Но кольцо мальчишек сжималось вокруг него все теснее. Громче всех кричал на Девяткина Тимка. Необычайно воинственный и решительный, он налетал на него, как молодой петушок. Мрачно посматривал на Девяткина молчаливый Ваня Строкин.
Наконец мальчишки всей компанией подошли к Маше, Феде и Степе.
- Ребята, - запинаясь, заговорил Тимка, - что мы вам хотим сказать... про Саньку сказать... Вы думаете, он нарочно пшеницу помял... думаете, по злобе?.. Это все вот через кого получилось... - И он кивнул Петьке: Теперь сам говори.
- Да, Девяткин, - поддержали Тимку ребята, - ты же обещал.
- По-честному признавайся.
- Привык за чужой спиной прятаться.
- Ну, через меня, - посапывая, буркнул Петька, - ну, виноват.
- Ты подробно объясняй... - толкнул его Тимка. - Все равно не отпустим, пока правду не скажешь.
- Мы в лапту играли вчера, - уныло сказал Петька, - ну, Тимкин мяч и залетел к вам на участок.
- Не залетел, а ты его запулил, - поправил Тимка.
- Ну, запулил...
- А искать перетрусил. Санька же не побоялся и Петьку заставил с собой пойти. Ну, и помяли вашу пшеницу.
Федя и Степа переглянулись.
Так вот оно что! А ведь вчера чего они только не передумали! Семушкин решительно заявил, что Санька помял их лучшую пшеницу из-за мести. И, что греха таить, "векшинцы" почти согласились с Семушкиным.
Только одна Маша продолжала упорно твердить, что Санька "не такой".
- Эх, вы! - упрекнула Маша мальчишек Большого конца. - Знали - и молчали до сих пор!
- Мы бы не молчали, - вздохнул Тимка, - мы Девяткина все утро не могли найти... Нужно, чтобы он сам во всем признался.
Из избы вышел Иван Ефимович, и вслед за ним - Катерина.
Мальчишки моментально окружили их.
- Ну что ж, - прощаясь с Катериной, сказал фельдшер, - пока с вашим молодым тореадором ничего страшного. Подождем до завтра. Поднимется температура - привозите в больницу. Держите его в постели. Посторонних, конечно, никого. - И он выразительно покосился на ребят.
Те еще немного постояли около избы и начали расходиться по домам.
Но в сумерки Маша и Федя вновь прибежали к дому Коншаковых. Они принесли с собой свежих огурцов и недозревших яблок. У крыльца уже стоял Тимка и упрашивал Катерину принять для Саньки кузовок лесной малины.
- Ничего он не желает сейчас... Лежит, стонет, - отмахнулась Катерина и упрекнула ребят: - Наломали вы дров! Охота вам была бугая дразнить!