Ее широкие глаза еще больше округлились, словно голубые озера на ее лице и я поняла, что она готова вот-вот разреветься. Если моргнет, то слезы точно польются, и она отчаянно этому сопротивлялась. Твою мать.
— Пожалуйста, — сказала она, — пожалуйста, если ты отправишь меня назад, он поймет, что я провалилась. Ты понятия не имеешь, что он со мной сделает, если я его подведу.
— Он ничего не сможет с тобой сделать без разрешения Жан-Клода, так что все, что может произойти — это тебя отстранят от работы в охране, и не дадут светиться в местных новостях на какое-то время. Вот и все.
Ее дыхание вырвалось длинным выдохом, и она судорожно сглотнула. Слезы сияли в ее глазах, но все еще не текли.
— Вы думаете, что контролируете старого Арлекина, но это не так. Они придерживаются старых порядков и накажут нас при закрытых дверях как собак для битья.
— Я и собак не позволяю никому бить. Хочешь сказать, что наедине Гуннар тебя бьет?
Она закрыла лицо одной рукой и отошла от Никки и от лестницы. Думаю, это было достаточным ответом.
— Черт, — выругалась я, тихо, но с чувством.
Мика подошел ко мне и я знала, что Натаниэль стоит прямо за ним. Мне даже не надо было поворачиваться, чтобы проверить, что они за моей спиной.
— Я по всей стране сталкиваюсь со старыми Мастерами, которые обращаются со своими зверями зова подобным образом.
— Наше правление должно быть примером, черт подери; а значит, никто в Сент-Луисе не должен заниматься подобным дерьмом.
— Если ты отправишь ее назад, Жан-Клод вынужден будет позаботиться об этом, — сказал Мика.
— Мы не можем взять ее с нами, — сказал Натаниэль.
Мы оба повернулись и посмотрели на него. Среди нас он был самый безропотный, такой мягкий большую часть времени, а потом вдруг у него появлялся такой взгляд, в котором можно было увидеть его внутренний стержень. Он не хотел быть главным, но это не значило, что он не был сильным.
— Ты очень уверенно это сказал, — заметила я.
— Да. — Его лицо слегка расслабилось, выражение смягчилось, но он покачал головой: — Сейчас она чувствует себя в большей безопасности, чем многие года до этого. Иногда, после долгих лет издевательств ты рассыпаешься просто потому, что можешь. У тебя, наконец, появляются люди, которые поймают тебя, если ты упадешь. Но если она хочет поведать о веках издевательств, то в этой поездке ей не стоит этого делать.
Я посмотрела на его серьезное, красивое лицо и поняла, что он понимает ее боль лучше, чем кто-либо, и все-таки не позволяет Нильде манипулировать собой с помощью ее боли. Этот тип его силы я только начала понимать. Сама я была доминантом, мой инстинкт говорил мне заботиться о людях, но Натаниэль был прав. Жесток, но прав.
— Я был мальчиком для биться у Химеры в течение многих лет и сочувствую Нильде. Когда мы вернемся, я сделаю все необходимое, чтобы ее Мастер над ней больше не издевался, но сейчас у меня другие приоритеты, — сказа Мика.
Я изучала лица двух своих мужчин:
— Я хочу помочь ей больше чем вы просто потому, что я девушка?
— Нет, — ответил Натаниэль, — потому что, в отличие от меня, ты не так часто ходишь на сеансы психотерапии. Все дело в границах, Анита, личных границах. Ты знаешь Нильду всего несколько месяцев. Ты ее не любишь. Вы даже не друзья. Она пытается отделиться от всех остальных оборотней и людей, не заслуживающих внимания, кроме тебя, потому что тебя она игнорировать не может, но ты ей не нравишься. Не путай ее крик о помощи с чем-то большим, чем просто корысть. Все дело в ней и ее боли. Все мы такие, но у нас есть возлюбленные, которые любят нас и мы любим их; у нас есть место, где могут нас поддержать, у нее — нет.
— Не думаю, что у нее был такой шанс, — заметила я.
— Это не мы издевались над ней, Анита, — сказал Мика.
— Я знаю.
— Если не будем в первую очередь заботиться о себе, — сказал Натаниэль, — мы ничем не сможем помочь другим.
Логично. Он был прав, так почему же она чувствует себя так паршиво?
— Анита, — сказал Мика, положив свои руки на мои, так что мне пришлось взглянуть прямо на него. — Даже эта задержка может не дать мне лишний раз повидаться с отцом, и он умрет раньше, чем я туда доберусь. Не стоит ради этого связываться с Нильдой.