Теперь пришла моя очередь делать глубокий вдох, перестать параноить и разобраться с всхлипывающей женщиной на том конце провода.
— Миссис Морган, миссис Морган, откуда вы узнали этот номер? Кто вам его дал? — Возможно, если я заставлю ее думать о чем-то более обыденном, она успокоится.
Она шмыгнула носом, а затем заговорила, икая, словно пыталась проглотить эмоции:
— Мы увидели Майка в новостях в должности главы Коалиции.
— Коалиция для налаживания взаимоотношений между людьми и оборотнями, — сказала я.
— Да, — прозвучало уже спокойнее, — да, и в нескольких интервью было упомянуто, что вы проживаете вместе.
Я задумалась, а не было ли там упоминания и о проживающем с нами Натаниэле, или о том, что для кучи я «встречалась» еще и с Жан-Клодом — сент-луисским Мастером вампиров? Я почти не смотрела новости, поэтому понятия не имела, что там СМИ говорили про нас.
— Почему вы не позвонили в Коалицию и напрямую не поговорили с Микой?
— В последний раз, когда мы разговаривали, он наговорил мне столько ужасных вещей, мисс Блейк. Боюсь, услышав подобное снова, когда Раш находится в тяжелом состоянии, я просто развалюсь на части. Пожалуйста, вас не затруднит поговорить с ним, а затем, если Майк захочет нас видеть, повидаться с Рашем, прежде… своевременно… то есть… о, боже, обычно я лучше себя контролирую, но то, что происходит с Рашем, слишком ужасно, чтобы за этим наблюдать.
— Происходит? О чем вы?
— Он гниет… разлагается заживо и врачам не под силу это остановить. У них есть препараты, способные замедлить болезнь, но только на время.
— Простите, но я чего-то не поняла. Хотите сказать, что на мистера Каллахана было совершено нападение сверхъестественным существом, после которого теперь у него развивается какая-то болезнь?
— Да, — ответила она, почти выдохнув это слово.
— Но раньше они уже сталкивались с подобным явлением?
— Да, они говорят, что это первый случай за пределами Восточного Побережья, но им достаточно удалось выяснить, чтобы отсрочить болезнь. Однако, самого лечения не существует. Я подслушала, как медсестры между собой окрестили это болезнью зомби, и им здорово за это влетело. Старшая медсестра сказала: «не давать этому названия, за которое с радостью уцепятся СМИ». Я слышала, как врачи шептались, что это лишь вопрос времени, когда все попадет в новости.
— Почему они окрестили это болезнью зомби? — спросила я, от части, чтобы просто дать себе время подумать.
— Из-за гниения изнутри, которое осознается все время процесса. Очевидно, это происходит невероятно быстро, и они способны только отсрочить неизбежное. — Ее дыхание стало прерывистым.
— Миссис Морган, я хочу задать вам вопрос, но боюсь, он расстроят вас еще больше.
— Спрашивайте, просто спрашивайте, — вздохнула она.
Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я, наконец, спросила:
— Вы сказали — отсрочивает. Насколько?
— На пять дней.
«Вот дерьмо», подумала я, а вслух произнесла:
— Дайте мне адрес, телефонные номера, и я передам все Мике. — Мне хотелось заверить, что мы будем там, но я не могла обещать за него. Он жил вдали от семьи почти десять лет. Только потому, что я сделала исключение для своей полуотдаленной семейки, не означало, что Мика сделает то же самое. Я проглотила слова, как будто была уверена в его ответе.
— Спасибо, огромное вам спасибо. Я знала, что позвонить женщине — верное решение. Мы влияем на мужчин гораздо больше, чем они думают, так ведь?
— Вообще-то, Мика влияет на меня больше, чем я на него.
— О, это потому что вы, как и Раш, служите в полиции? Чтобы быть мужчиной требуется нечто большее, чем значок?
— Думаю, да, — ответила я.
— Вы привезете Мику?
Я не хотела ей врать, но не была уверена, что Беатрис справится с абсолютной правдой. Ей требовалось что-то, что поддержит ее, даст надежду, пока она будет сидеть и наблюдать, как гниет ее все еще живой бывший муж. Иисус, Мария и Иосиф, даже думать об этом было ужасно. Я не могла оставить ее в такой ситуации без надежды, поэтому сказала неправду:
— Конечно, — солгала я.
— Видите, я права, вы только что сказали, что привезете его. Вы влияете на него больше, чем думаете.
— Может быть, миссис Морган, кто знает, все может быть.
Ее голос звучал уже спокойнее, когда она сказала: