— Мне нечего тебе сказать, — прорычал я, и она повернула голову, чтобы посмотреть на меня, угол ее шеи был неестественным. Ее глаза были двумя впалыми ямами черного цвета, а темные вены под кожей пульсировали и смещались, как тени в ней. При одном взгляде на нее моя шея затрещала, а ненависть к ней превратилась в ядовитое существо, которое плевалось ядом в моей груди.
— Однажды, очень давно, я познала вкус любви. Любовь обнажает тебя; она делает тебя дураком, — шипела она.
— Тогда я дурак, — сказал я в пустоту.
— Мой дурак, — сказала она, улыбнувшись, прежде чем снова отвернуться и повести меня дальше.
Во дворце стоял шум, который я не мог игнорировать, мой Вампирский слух не позволял мне отвлечься от него. Чем ближе мы подходили, тем сильнее становился шум, и меня охватил ужас, когда я понял, что это такое. Повстанцы были схвачены и подвергались пыткам где-то в глубине этого места, их крики окрашивали внутренности моего черепа в красный цвет.
Трудно было поверить, что это тот самый дворец, который я посещал, когда здесь останавливались Дарси и Тори, убежище, где я на какое-то время познал радость, хотя теперь эти дни казались такими мимолетными. Я жалел, что не держал их крепче, но еще больше я жалел, что не взял всех, кого любил, и не убежал куда-нибудь далеко за пределы Солярии, в убежище, где Лайонел никогда не смог бы нас тронуть. Однако другие королевства не были столь гостеприимны. Вольдракия на юге была диким королевством, а за океаном, на востоке, Увядающая Земля была истерзанным войной миром, где Элементали были разобщены, а диктаторы управляли своим народом. Нет, поразмыслив, я бы никогда не убежал; Солярия была моим домом, и я бы сражался за нее до тех пор, пока не осталось бы ничего, за что можно было бы сражаться.
Когда я приблизился к звукам криков, до моего слуха донесся голос, от которого у меня заколотилось сердце.
— Я никогда не дам тебе того, чего ты хочешь, — прошипел Габриэль. — Никакая боль в этом мире не заставит меня раскрыть хоть одно мое видение.
— Посмотрим, — ответил Лайонел, и я, действуя инстинктивно, бросился вперед со скоростью моего Ордена.
— Габриэль! — в ужасе закричал я, когда Лавиния с такой силой дернула меня назад вместе с тенями, что я упал на пол.
Мое горло горело, когда тени душили меня, сдавливая так сильно, что кровь стучала в ушах, и наконец ослабли настолько, что я смог снова дышать.
— Провидец? — она взволнованно задыхалась, хлопая в ладоши, прежде чем поднять меня на ноги и увлечь за собой. — Папочка хорошо поработал.
Во имя звезд, нет. Как эта ночь могла стать еще хуже?
Паника охватила меня, когда она повела меня вверх по лестнице, и я увидел Габриэля на коленях перед Лайонелом, который пытался вдохнуть воздух в свои легкие.
— Остановись! — крикнул я, когда Лавиния тенью прижала меня к себе, не давая мне пройти к моему Союзнику Туманности. Мне было физически больно от того, что я был беспомощен перед этим, и это ощущалось как последний удар и без того сокрушительного поражения.
Лайонел посмотрел на меня с любопытством, его брови изогнулись дугой, пока он рассматривал пленника своей королевы. Два сверкающих сиреневых крыла Пегаса с радужным блеском лежали на полу позади него, и мой желудок сжался от ужаса, когда я узнал в них крылья Ксавьера.
У меня задрожали руки, когда я задумался, кто вообще остался в живых после битвы, и жестокость заставила мои мышцы напрячься от желания отомстить.
— Лэнс Орион. — Лайонел грубо улыбнулся, подойдя ближе, и я оскалил зубы, выпустив клыки в угрозе смерти, которую я хотел бы осуществить. — Молодец, Лавиния. Передай его мне. Я прикажу Варду извлечь его воспоминания, а затем казню его лично.
Я едва почувствовал удар от этих слов, смерть казалась такой незначительной угрозой, когда была направлена на меня. Мне были важны люди, которых я любил. Например, Габриэль, который продолжал биться на полу, вцепившись пальцами в горло, пытаясь вдохнуть воздух, но Лайонел держал все под контролем.
— Отпусти его, — приказал я, мои слова были размеренными и пульсировали силой, но Лайонел не проявил ко мне никакого интереса.
— Давай, Лавиния. Передай его мне, — Лайонел нетерпеливо махнул рукой. Он все еще был заляпан кровью, окрашенной смертями, которые он принес сегодня ночью, и было ясно, что его аппетит и близко не утолен.
— Нет, — просто сказала Лавиния, когда рука Лайонела опустилась на мою руку, крепко сжав ее, а в его глазах застыло чудовище, жаждущее еще больше крови.