Кто хочет убедиться в этом, пусть внимательно прочтет «Деяния апостолов» 19, 1–7. Смит считает это место самым замечательным в новом завете, и оно, действительно, в достаточной мере загадочно. В нем идет речь об «учениках», которые ничего не слыхали о духе святом и только крещены во иоанново крещение. То же самое категорически утверждается в 18, 25 относительно Аполлоса. Если даже эти места еще не доказывают существования дохристианского культа Иисуса, как это полагает Смит, то из них во всяком случае явствует, что эти «ученики Иоанна» были весьма близки к христианству, считались «учениками» и могли немедленно перейти в христианство. Но если первоначальное название христиан: «назаряне» и прозвище Иисуса: «назорей», действительно произошли от этой иудейско-языческой секты, то этим доказывается не только родственная связь, но и связь по прямому происхождению между христианством и этой секты, следовательно, и восточными религиями.
Бесчисленные следы ведут нас от христианства в историю религии, они доказывают тесную связь христианства с историей религии. Но они не настолько близко сходятся, чтобы мы могли из них вывести все последние следствия.
В особенности, один факт всегда будет запрещать разложение христианских идей на их общие религиозно-исторические элементы. Мы говорим о связи этих идей с исторической личностью. Как ни тесна или слаба эта связь, она все-таки налицо, и только благодаря ее осуществлению возникло христианство. Она же обеспечила за христианской верой ее победу над всеми языческими соперницами. Именно эта связь веры в смерть и воскресение божественного спасителя с фигурой живой исторической личности и дала христианству его нравственную основу и внутреннюю доказательность его истинности. «Смерть и воскресение» природы завершилось в нравственной человеческой личности[32].
32
То же самое, конечно, можно было бы сказать о любой из религий. В свое время для верующих какой-нибудь Митра или Мардук, Адонис или Озирис, были такими же живыми, «историческими» личностями, как и для христиан — Христос. М. Брикнер просто трусит перед окончательными выводами. Все, что он написал в этой книге, убеждает нас, что никакой исторической личности Христа не было: надо иметь мужество это признать; его нет у М. Брикнера. —
