Мне пришлось переместить кучу в руках, чтобы я смог повернуть голову и обнаружить источник вибрации. Между мною и лифтом стоял колоссального размера негр в самом красивом костюме, что я когда-либо видел.
— А вы кто? — спросил я.
— Это неважно, сэр, — ответил он на почти безупречном польском. У него была очень короткая стрижка, а голова казалась вросшей в плечи без обычной формальности шеи. Он ни на секунду не спускал с меня взгляда. — Просто покажите нам ваш пропуск.
— Что происходит, пан Гомбрович? — спросил я.
Мареку становилось все более и более неудобно, чем дольше длилась эта причудливая маленькая пантомима.
— Это американцы, пан Козинский.
— Кто?
— Они появились час назад. Пан Павлюк говорит, что министр уже на пути.
Я посмотрел на американца.
— Меня зовут Томаш Козинский. Я второй помощник Директора.
Черный покачал головой. Ему пришлось делать это всем корпусом, что выглядело, словно он исполняет какой-то странный танец.
— Пропуск, приятель, или ты дальше не пройдешь.
Я обдумал сказанное. Потом бросил свою охапку на истертый мрамор пола и полез во внутренний карман куртки. Черный так резко напрягся, что мне показалось, что лопнут швы на его костюме. Я достал свою карточку и показал ему. Когда я показывал ее Мареку, черный что-то тихо проговорил в отворот пиджака, потом притронулся к правому уху.
— Окей, — сказал он, наконец. — Вы проверены. Забирайте барахло и подымайтесь, вас ждут.
Я стоял, глядя на него:
— Вы очень грубы, не так ли?
— Сейчас не в этом дело, сэр.
— А мне кажется, именно в этом. — С какого-то момента мы оба начали говорить на английском. — Я работник министерства и показал вам свое удостоверение. Теперь я хочу посмотреть ваше.
— В этом нет необходимости, сэр, — ответил он, и то, как он произнес слово «сэр», намекало, что он с гораздо большим удовольствием застрелил бы меня.
— Я могу носить джинсы и свитер, я могу быть не бритым с утра пятницы, но я все-таки сотрудник министерства, — сказал я ему и слегка к нему наклонился. — Я знаю, что ваш президент предпочитает джинсы и свитера; вы поэтому станете меньше оказывать ему уважения?
Он вздохнул и достал из кармана пиджака маленькую ламинированную карточку, которая идентифицировала его как сотрудника Секретной Службы Соединенных Штатов. Фотография на карточке ему не льстила.
— Благодарю вас, агент О'Хара, — сказал я. — Видите, как гладко идет жизнь, если кто-то готов проявить гибкость.
О'Хара уставился на меня, подняв бровь.
— Хорошо, — сказал я, начиная идти к лифту. — Теперь, если вы поможете мистеру Гомбровичу собрать мои вещи и поместить их куда-то в безопасное место, я буду вам весьма признателен. Я помог бы, но, очевидно, какие-то люди ждут меня наверху.
Двери лифта открылись, когда я нажал кнопку, что было само по себе необычно; большей частью надо было ждать пару минут, пока привлечешь внимание лифта к собственной персоне.
— Благодарю вас. — Я отпустил ОХаре и Мареку одну из своих самых солнечных улыбок, спиной попятился в лифт, и двери за мной закрылась.
Марек, должно быть, позвонил вдогон, потому что, когда двери лифта открылись на пятом этаже, меня ждала моя секретарша Зося.
— Они появились сегодня утром в семь, — сказала она, еще до того, как я вышел из лифта. — Пан Павлюк получил об этом сообщение прошлым вечером. Мы пытались связаться с вами, но вы не оставили контактный номер.
— Я второй помощник в министерстве туризма, — ответил я. — Единственный раз, когда мне пришлось оставить контактный номер, это когда английская футбольная команда приехала на игру в Чорзов, и даже тогда это в действительности была не моя ответственность. Что происходит? Там в фойе мужик из американской секретной службы.
— Здесь их еще больше. — Зося — изысканно красивая молодая женщина, которая предпочитает старомодные вязаные платья и тесные брюки, и никогда не пользуется косметикой, что я всегда считал просто позором. — Пятнадцать человек и двенадцать из них — охранники.
— А остальные трое?
— Американский посол и два его помощника. Пан Каминский говорит, что помощники, должно быть, из ЦРУ.
Мы были в коридоре на полпути в мой кабинет.
— Зофья, — сказал я, — ты хочешь мне просто сказать, что здесь находится американский посол?
— Это кошмар, пан Козинский. Марек повредился в уме. Мне пришлось показывать ему мой пропуск.
Я остановился, пытаясь сообразить.
— Пан Павлюк был здесь вчера, — сказала Зося.
Похоже, мир действительно слетел с катушек; идея того, что работа прервала выходные моего босса, была просто немыслима.