Хантер С. Томпсон
Страх и отвращение в Лас-Вегасе
Hunter S. Thompson
FEAR AND LOATHING IN LAS VEGAS
Печатается с разрешения The Gonzo Trust и литературного агентства The Wylie Agency (UK) Ltd.
Серия «Чак Паланик и его бойцовский клуб»
© The state of Hunter S. Thompson, 1971
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017
Великая акула Хант
Октябрь — ноябрь 1971-го, «омерзительного года Господа нашего». На страницах журнала «Роллинг Стоун» в двух номерах появляются главы из романа некоего Рауля Дьюка «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» с иллюстрациями Ральфа Стэдмэна. После всей шумихи, вызванной публикацией, псевдоним был вскоре раскрыт: так в американскую литературу, журналистику и политическую жизнь вломился доктор Хантер Стоктон Томпсон — Великая Акула Хант, враг № 1 американских политиков, представителей закона и «молчаливого большинства». После Уильяма Берроуза в американскую жизнь ворвался новый, действительно социально опасный, но от этого не менее талантливый писатель. Уильям Берроуз сломал классической американской литературе хребет. Хантер Томпсон выбросил труп Американской Мечты на помойку. Дядя Билл и доктор Томпсон — они создали свою Мечту.
После выхода книги прошло уже тридцать лет, но она все еще остается символом «рожденных проигрывать, но с улыбкой на устах выживать» в этом цивилизованном, добропорядочном холокосте. Роман породил бесчисленное количество имитаторов — каждую неделю в британской или американской прессе появляется по крайней мере десяток статей, написанных под его влиянием. Даже в беспонтовые воскресные дни можно наткнуться на что-нибудь вроде «Страха и отвращения Джо Паскваля», но это отнюдь не гарантирует, что автор закидывается кислотой или вынюхивает галлоны сырого эфира, жестокого анестетика, моментально отправляющего тебя в ту «последнюю базу, лежащую за солнцем», куда ты можешь попасть еще, вылакав с десяток литров доброго вина или литр водки.
Уилл Селф, еще один замечательный автор (читай «Junk Mail») из когорты литераторов, стоящих вне закона, будучи подростком, развлекался со своими приятелями, раскатывая под громкую музыку по стране на «Триумфах Толедо», вдыхая нитрат амила и разыгрывая сценки из «Страха и отвращения». Вколоть себе героин на самолете Джона Мейджора, в окружении паскудных горилл, — да, это безумство, достойное доктора журналистики Томпсона, во всяком случае находится в его юрисдикции, а не в лапах очкастого выкормыша Железной леди.
Одноименный фильм Терри Гиллиама (в русском прокате «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»), премьера которого состоялась 16 мая 1998-го на Каннском фестивале, лишь акцентировал ренессанс Томпсона в девяностые — новое поколение наконец-то дорвалось, и все в один голос начали обсуждать, что же такое «гонзо»: в стиле «гонзо» стало модно писать, об этом стало модно рассуждать, «гонзы» стали множиться как кошки; в воронке после разрыва крылатой ракеты «Страха и отвращения» блаженствуют мышиные семьи эпигонов. Кстати, фильм добавил очередную порцию к набору мифов о Хантере Томпсоне: как он впервые встретился с Джонни Дэппом и сразу же спросил его, достаточно ли сильно он бьет по физиономии Кейт Мосс; первый предполагаемый режиссер этого фильма Алекс Кокс (самый известный его фильм — «Repo Мап» — «Угонщик») был отвергнут, так как по причине своего вегетарианства отказался есть специальную сосиску, приготовленную ему Хантером; кража всемирно известным писателем отснятых дублей из дома Гиллиама и попытка сжечь их во время вудуистской церемонии (это, конечно, все слухи, не имеющие под собой никаких оснований).
Сегодня Томпсон стал в глазах обывателей и журналистов таким же пугалом, как и монстроидные персонажи, нарисованные Ральфом Стэдмэном. В газетах в свое время утверждали: «Этого ненормального маньяка можно остановить только атомной бомбой. То, что Хантер Томпсон все еще на свободе, убедительно доказывает всю беспомощность американской законодательной системы». Благодаря своим работам, выходкам и своему эго, Хантер стал общественно значимой фигурой еще задолго до того, как превратился в знаменитость. Его харизма и беспощадное в своей откровенности слово породили миф, сравнимый разве что с мифом о Чарльзе Мэнсоне — многие действительно ставят их рядом, в том числе друзья и биографы Томпсона. Если доктор когда-нибудь умрет, то останется навсегда живее всех живых в популярной культуре. Я вспоминаю свой разговор с одним американским фотографом, который высказался о Хантере так: «Если все люди неожиданно сойдут с ума, то Хантер Томпсон несомненно будет президентом этой огромной психбольницы. Полицейские начнут в обязательном порядке принимать мескалин. Весь мир станет одной большой галлюцинацией». Интересно, что Хантера Томпсона на Западе увлеченно читают сами представители закона, которые, если следовать логике российского Закона о наркотиках, давно должны были упрятать Акулу Ханта за решетку (такая попытка была сделана в Штатах в начале девяностых, когда Томпсона пытались посадить сразу по десятку обвинений, ни одно из которых не прошло в суде, и доктор был полностью оправдан — об этом процессе можно прочитать в его книге «Песни Проклятого»). «Старый дегенерат все еще никак не угомонится», — напишут в рецензии на его предпоследнюю книжку «Лучше, чем секс. Откровения политического джанки». «Но должен же кто-то стремать этих ублюдков», — ответит на это один из создателей веб-страничек, посвященных Акуле Ханту.