— А почему бы и нет? — сказал я. — Если овчинка и стоит выделки, то нужно делать это грамотно. Нам потребуется достойное предприятия оборудование и достаточно денег в карманах — если только брать в расчет наркоту и сверхчувствительный кассетник для постоянной дорожной музыки.
— Что это за репортаж? — спросил он.
— «Минт 400» — отозвался я. — Старт богатейшей мотоциклетной гонки за всю историю профессионального спорта. Участвуют также автомобили для движения по песку. Фантастический спектакль в честь какого-то вахлака толстосума Дэла Уэбба, владельца роскошного Отеля «Минт» в центре Лас-Вегаса… по крайней мере, так гласит пресс-релиз; мой человек в Нью-Йорке только что прочитал мне его.
— Ну, — протянул он, — как твой адвокат я советую тебе купить мотоцикл. Каким образом ты еще сделаешь репортаж из самого что ни на есть пекла?
— Не выйдет. Где мы сможем раздобыть Винсент Блэк Шэдоу?
— Что это?
— Роскошный байк, — просветил я его. — У новой модели двигатель — две тысячи кубических дюймов, развивает двести лошадиных сил за четыре тысячи оборотов в минуту, силовя магниевая рама, два сидения из пенорезины и общий точный вес— двести фунтов.
— Для такой тусовки звучит подходяще.
— А как же. Эта скотина не слишком хороша на поворотах, но по прямой охуеваешь в атаке. На взлете обгонит F-III.
— На взлете? — переспросил он. — А мы справимся с управлением такой образины?
— Стопудово, — убежденно сказал я. — Сейчас свяжусь с Нью-Йорком насчет денег.
2.
Развод свиноматки в Беверли Хиллз на $300
В нью-йоркском офисе не были так хорошо знакомы с Винсент Блэк Шэдоу, как этого хотелось: они отослали меня в лос-анджелесское бюро, находившееся прямо в Беверли Хиллз, за несколько длинных кварталов от Поло Ландж, но, когда я туда добрался, дама в бухгалтерии отказалась выдать мне наличкой больше 300 долларов. «Понятия не имею, кто вы такой», — заявила она. К тому времени я уже вовсю обливался потом. Моя кровь слишком густа для Калифорнии: я никогда не был в состоянии адекватно объясняться в этом климате, не промокнув от пота… с дикими, налитыми кровью глазами и трясущимися руками.
Так что я взял триста баксов и отвалил. Мой адвокат ждал в баре за углом. «Это не сделает погоды, — сказал он, посмотрев на деньги, — пока у нас не появится неограниченный кредит».
Я заверил его, что появится. «Вы, Самоанцы, все одинаковы, — констатировал я. — У вас нет веры в обязательную порядочность культуры белого человека. Господи, да еще час назад мы сидели в той вонючей клоаке, выжатые как лимон, без сил и планов на уикэнд, когда последовал звонок от совершенно незнакомого человека из Нью-Йорка, сказавшего, что мне надо отправляться в Лас-Вегас, — а расходы охуительны, — и потом он посылает меня в какой-то офис в Беверли Хиллз, где другой абсолютно незнакомый мне человек дает мне налом триста баксов безо всякой на то причины… Говорю тебе, друг мой, это Американская Мечта в действии! Мы будем последними дураками, если не оседлаем эту странную торпеду, пущенную в неизвестную нам цель, и не промчимся на ней до конца».
— Разумеется. — отозвался он, — Мы должны сделать это.
— Точно. Но сначала нам нужна машина. А после кокаин. Затем кассетник для особой музыки и мексиканские рубашки из Акапулько.
Единственно стоящим вариантом подготовки к путешествию, чувствовал я, будет разодеться как. павлины, обдолбаться до озверения, прохуярить по пустоте и сделать репортаж. Никогда не теряй из виду изначальной ответственности.
Но каков из себя этот репортаж? Никто не удосужился сказать. Придется нам самим выкручиваться, как угрям. Свободное Предприятие. Американская Мечта. Горацио Элджер сошел с ума от наркотиков в Лас-Вегасе. Приступай немедленно: чистая Гонзо-журналистика.
И тут вступал в силу социопсихический фактор. Время от времени, когда твоя жизнь усложняется и вокруг начинают виться всякие. скользкие подхалимы, настоящий, действенный курс лечения — загрузиться под завязку гнусной химией, а потом мчаться, как бешеная скотина, из Голливуда в Лac-Beгac. Расслабиться, как это бывало, в чреве исступленного солнца пустыни. Вернуть крышу в прежнее состояние, привинтить ее наглухо болтами реальности; намазать рожу белым кремом для загара и двинуться дальше с музыкой, врубленной на полную громкость, и хотя бы с пинтой эфира.
Достать химию не составило особого труда, а вот приличные колеса и магнитофон в шесть тридцать вечера нарыть в Голливуде не так-то и легко. Моя старая машина была слишком мала и слаба для пробега через пустыню. Мы отправились в Полинезийский бар, где мой адвокат сделал семнадцать звонков, прежде чем выцепил тачку с открытым верхом, удобоваримой мощностью в лошадиных силах и подходящей окраски.
«Придержи ее, — услышал я, как он говорил в трубку. — Через полчаса мы придем заключать сделку. Выдержав паузу, адвокат начал орать: „Что? Разумеется, у джентльмена есть основная кредитная карточка.. Да вы, блядь, понимаете с кем говорите?“ «Не трать понапрасну порох на этих свиней, — сказал я, когда он с шумом бросил трубку. — Теперь нам нужно вычислить музыкальный магазин с превосходной техникой. Никакой мелочи пузатой. Необходим один из тех новых бельгийских Гелиоваттов с направленным звукозаписывающим микрофоном, чтобы фиксировать обрывки разговоров со встречных машин.
Мы сделали еще несколько звонков и в результате нашли нашу технику в одном магазине за пять миль от бара. Он уже закрывался, но продавец сказал, что подождет, если мы поторопимся. По дороге туда мы застряли в пробке, когда на Бульваре Сансет, прямо напротив нас, Стингрей задавил насмерть пешехода. К тому времени, как мы добрались до магазина, он был закрыт. Внутри маячили какие-то люди, но они отказывались подойти к двойной стеклянной двери, пока мы не треснули по ней несколько раз? ясно обозначив наши намерения.
В конце концов продавцы, угрожающе размахивая клюшками для гольфа с железными головками, подошли к входу, и нам удалось через крошечную прорезь провентилировать вопрос о продаже товара. Потом они слегка приоткрыли дверь, только чтобы выпихнуть наружу магнитофон, быстро захлопнули ее и снова закрыли. «А теперь забирайте свое барахло и катитесь отсюда к чертовой матери», — крикнул один из них в щель.
Мой адвокат в ярости погрозил ему кулаком. «Мы еще вернемся, — завопил он. — На днях я вернусь и брошу в вашу говенную забегаловку бомбу! У меня здесь на чеке есть твое имя. Узнаю, где ты живешь, и спалю на хуй твой дом!».
«Похоже, у него будет о чем подумать», — проворчал он себе под нос, и мы с чувством выполненного долга отъехали от этого гостеприимного места. «Этот чувак, как ни крути, — псих-параноик. Их легко вычислить».
В прокате автомобилей неприятности начались с новой силой. Подписав все бумаги, я забрался в машину и чуть было не потерял контроль над управлением, пока, врубив задний ход, пересекал стоянку к бензоколонке. Парень из прокатной конторы был явно шокирован.
— Послушайте, э… Как бы это… Вы, ребят, будете осторожно обращаться с этой машиной, а?
— Конечно.
— Боже, хочется верить! Вы только что задом объезжали полуметровый бетонный торец и. даже не сбавили скорость!
Сорок пять задним. ходом! И чуть не врезались в бензоколонку!
— «Чуть-чуть» не считается. Я всегда проверяю коробку передач таким образом. Легкий прикол. Для остроты ощущений.
Тем временем мой адвокат занимался тем, что перетаскивал ром и лед из нашего старого Пинто на заднее сиденье новой тачки. Служитель нервно взглянул на него.