Он сделал несколько шагов, опустив голову. Теперь он вызывал в своем воображении другую чету. Они также обменивались кольцами. То было в весенний день. Тогда одевались иначе, чем сейчас; платья носили по моде 1872 года. Поль Ренодье, блестящий писатель, вступал в брак с Элен Дивон, восхитительной драматической артисткой. Они встретились, полюбили друг друга, повенчались… В старых газетах, которые хранятся в Национальной Библиотеке, передавались подробности торжества, и Марсель не раз читал их. Там были указаны час, место, туалеты и имена как присутствовавших, так и свидетелей, одним из которых был Постав Флобер. Весь художественный и литературный Париж того времени явился принести свои поздравления остроумному «Ги де Вальвилю» и очаровательной Элен Дивон.
Элен Дивон, его мать!.. Марсель имел о ней представление только по одному из ранних офортов Сириля Бютелэ, на котором художник изобразил ее в роли Клементины в «Школе Глупцов». Сколько раз в кабинете эстампов требовал Марсель папку, заключающую в себе гравюры Сириля Бютелэ! Когда ему ее выдавали, он на минуту сосредоточивался, потом открывал ее и перебирал драгоценные листы, медленно-медленно, до тех пор пока с бумаги ему не начинало улыбаться одно лицо. Тогда он долго в него вглядывался, вглядывался в большие глаза, маленький рот, тонкий нос, вглядывался в прелестное лицо, такое нежное, такое кроткое, лицо той, которая была его матерью. Какая слабость, какая хрупкость в этой молодой женщине! Как, должно быть, немногого она желала! Как, должно быть, мало ответственна была она и за себя, и за те несчастья, которые она причинила и которые сама претерпела!.. Дрожавшими пальцами продолжал Марсель перелистывать волшебную папку, уже не видя тех изящных произведений искусства, которые она в себе заключала: силуэтов, запечатленных смелой иглой, пейзажей с изображением деревьев, воздуха, камней и воды, ликов Лондона, уголков Парижа, видов Венеции, бесчисленных фантазий своеобразного, кропотливого и утонченного искусства…
Марсель Ренодье, снова остановившись, вздрогнул среди своих мечтаний. За стеклом магазинной выставки на него смотрело знакомое нежное лицо, так тонко выгравированное Сирилем Бютелэ. Да, это был чарующий и страдальческий образ той, которая заставила пролить так много слез. Она была в костюме ее роли из «Школы Глупцов», такой, как Поль Ренодье увидел ее впервые и полюбил: платье с четырехугольным вырезом, легкая ткань которого с таким терпением и любовью была передана художником! Игла гравера обласкала волнистую линию обнаженных плеч и рук, из которых одна держала гибкий стебель розы, той розы, которую она в конце второго акта обрывала с томной грацией, и каждый лепесток которой, падая, вызывал взрывы аплодисментов. Марсель Ренодье продолжал грезить. Он мысленно сближал этот цветок из пьесы с тем свежим цветком, который Поль Ренодье приказывал менять каждое утро в хрустальном бокале, стоявшем перед ним на письменном столе… Не находилась ли там эта роза для того, чтобы беспрестанно напоминать несчастному о его безумии? Ибо безумие — верить в счастье и любовь. Разве она не была благоуханною и усеянною шипами эмблемою его минутной иллюзии, и, осыпаясь на его глазах, не говорила ли она ему о свежем еще заблуждении его жизни? Не давала ли она ему немого урока своим преходящим и благоуханным обманом?.. И внезапно Марсель Ренодье почувствовал, как в душе его крепнет суровое стремление к одиночеству и отречению. Нет, он не будет, подобно отцу, пытаться сорвать коварный цветок. А между тем он казался весьма соблазнительным, колеблемый небрежным движением изящной женщины, смотревшей на него из-за стекол так же, как смотрела она на того, кто поддался обаянию ее красоты. Звук магазинного звонка заставил его очнуться. Машинально Марсель отворил дверь. Продавец сделал шаг к нему навстречу. Марсель услышал себя, спрашивающего о цене офорта Сириля Бютелэ. Сердце его билось от страстного желания обладать портретом матери, унести его с собой, иметь его навсегда.
Продавец достал с выставки эстамп. Сдвинув очки на лоб, он приблизил к глазам широкий лист голландской бумаги и назвал цену.
— Это недорого, сударь. Вещь редкая. Мы не так часто имеем в продаже «Даму с Розой».
В то время, как Марсель Ренодье давал свой адрес с тем, чтобы ему прислали офорт на дом, — так как у него не было при себе нужной суммы денег, — продавец записывая, обернулся, чтобы сказать приказчику, проходившему по магазину со свертком под мышкой и с шляпой в руке: