Улыбка подобная этой, произведение искусства.
Как тот, кто рос на сцене, я мог оценить ее по достоинству.
Такая улыбка походит на нож в определенных общественных кругах, и у меня могла бы появиться потребность когда-нибудь ее применить.
-Ах, - сказал швейцар.
- Леди у себя, - сказал он с нажимом.
- Но это не значит, что она есть для вас.
- Можете передать ей, что Квоут зовет ее, - сказал я, скорее удивленный, чем оскорбленный.
- Я подожду.
Я ждал недолго.
Швейцар спустился по лестнице c раздраженным выражение лица, словно очень надеялся вышвырнуть меня.
- Сюда, - сказал он.
Я последовал за ним наверх.
Он открыл дверь и я проскочил мимо него стремительно, надеясь этим сбить с него излишнюю спесь.
Я оказался в гостинной с большими окнами, пронизанной лучами заходящего солнца, достаточно большой, чтобы казаться просторной, несмотря на расставленные по комнате кресла и кушетки.
У дальней стены напротив стояли цымбалы, один угол комнаты был полностью занят большой Модеганской арфой.
Денна стояла в центре комнаты одетая в зеленое бархатное платье.
Ее волосы были уложены так, чтобы показать ее изящную шею в выгодном свете, открывая изумрудные сережки- капли и подходящее им ожерелье на шее.
Она беседовала с молодым мужчиной который был...
лучшее слово которое пришло на ум - милашкой.
У него было слащавое, чисто выбритое лицо с огромными, темными глазами.
Он выглядел как молодой дворянин, которому слишком часто не везло, чтобы можно было это назвать временным затруднением.
Его одежда была хороша, но неопрятна.
Его темные волосы были пострижены в стиле требующем завивки, но было очевидно, что за ними давно не ухаживали.
Его глаза запали, как будто он плохо спал.
Денна протянула ко мне руки.
- Квоут, - сказала она.
- Познакомься с Джеффри.
- Рад знакомству, Квоут, - сказал Джеффри.
- Динаэль упоминала вас.
Вы что-то вроде - как его..
Волшебник? - Его улыбка была открытой и совершенно бесхитростной.
- Арканист, точнее, - ответил я как можно вежливей.
- О волшебника понаписано слишком много ерунды в сказках.
- Люди ожидают, что мы будем носить темные одежды и ковыряться во внутренностях птиц.
- А вы чем занимаетесь?
- Джеффри - поэт, - сказала Денна.
- И хороший, хотя он будет отрицать это. - Я буду, - признал он, его улыбка поблекла.
- Мне нужно идти.
- У меня назначена встреча с людьми, которые не любят ждать. - Он поцеловал Денну в щеку, тепло пожал мне руку и вышел.
Денна наблюдала как дверь закрылась за ним.
- Он милый мальчик. - Ты говоришь так, как будто сожалеешь об этом, - сказал я.
- Не будь он таким милым, он мог бы удержать более одной мыли в голове.
- Может эти мысли потерлись бы немного и родили искру.
- Даже небольшой дым был бы хорош, тогда, по крайней мере, будет похоже что в его голове хоть что то происходит. - Она вздохнула.
- Он действительно так глуп?
Она покачала головой.
- Нет. Он просто доверчив.
- В нем абсолютно нет бережливой жилки, и он ничего не совершал кроме ошибок, с тех пор как приехал месяц назад.
Я достал из своего плаща пару маленьких, обернутых в ткань свертков: один синего цвета, другой белого.
- У меня для тебя подарок.
Денна протянула руку, чтобы взять их, она выглядела немного озадаченой.
То, что показалось такой хорошей идеей несколько часов назад, вдруг стало казаться довольно глупым.
- Это для твоих легких, - сказал я, внезапно смущенный.
- Я знаю, они иногда тебя беспокоят.
Она склонила голову на бок.
- И откуда ты узнал об этом, скажи на милость? - Ты упоминала это об этом, когда мы были в Требоне, - ответил я.
- Я провел небольшое исследование, - подчеркнул я.
- Это ты можешь добавить в чай: перечная мята, яснотка, череда... - Я указал на другой сверток.
- В этом - листья,
завари их и вдыхай пар.
Денна переводила взгляд с пакета на пакет.
- Я написал и вложил внутрь инструкции, - сказал я.
- Синий - чтобы заваривать и вдыхать пар, - сказал я.
- Синий - для воды, запомни.
Она подняла на меня взгляд.
- Разве тебе для чая не нужна вода?
Ее слова меня смутили, я вспыхнул и начал что-то бормотать, но Денна рассмеялась и потрясла головой.
- Я дразнила тебя, - сказала она мягко.
- Спасибо.
Это самое приятное из того, что кто-либо делал для меня за долгое время.
Денна подошла к комоду и бережно сложила пакеты в деревянную украшенную орнаментами шкатулку.
- Похоже у тебя дела идут неплохо, - сказал я обводя рукой комнату.
Денна пожала плечами, окинув комнату безразличным взглядом.
- Келлин заботится о своем комфорте, - сказала она.
- Я просто стою в отраженном им свете.
Я понимающе кивнул.
- Я подумал ты нашла себе
покровителя.
- Ничего такого официального.
- Просто нам с Келлином по пути, как говорят они у себя в Модеге, и он учит меня играть на арфе.- Она кивнула в угол где возвышался массивный инструмент.
- Не покажешь чему ты научилась? - Спросил я.
Денна смущенно покачала головой.
При этом ее волосы скользнули на плечи .
- Я еще не так хороша.
- Придержу свое естественное побуждение язвить и свистеть, - любезно сказал я.
Денна рассмеялась.
- Хорошо.
Но только не много. - Она встала за арфой и пододвинула высокий табурет чтобы присесть.
Она протянула руки к струнам, замерла на время, и начала играть.
Эта мелодия была вариантом деревенской песни "Пустозвон". - Я улыбнулся.
Она играла медленно, почти величественно.
Слишком многие считают скорость признаком хорошей игры.
Это понятно.
То что Мари сделала в Эолиане, было потрясающе.
Но уметь быстро играть ноты еще не значит уметь играть.
Ключ к мастерству в ощущении музыки.
Это как шутка.
Любой может помнить слова.
Любой может повторить их.
Но чтобы заставить кого-то смеяться требуется нечто большее.
Быстрый пересказ шутки не сделает ее смешнее.
Как часто бывает, неторопливость лучше чем спешка.
Вот почему так мало истинных музыкантов.
Многие могут петь или играть на скрипке.
Музыкальная шкатулка может играть песню безупречно, снова и снова.
Но знания нот недостаточно.
Вы должны знать как играть их.
Скорость придет со временем и с практикой, с чувством музыки нужно родиться.
Либо это у вас есть - либо нет.
У Денны это было.
Она медленно скользила сквозь музыку, но не задерживала ее.
Ее игра была нетороплива как чувственный поцелуй.
Не то, чтобы у меня был опыт в целовании на этот момент жизни.
Но глядя на нее, обнимающую свою арфу, с прикрытыми глазами, с легкой улыбкой на губах - я знал что когда -нибудь захочу быть так же чувтсвенно поцелованным.
И она была прекрасна.
Я полагаю что, не должно удивлять что я
питаю особую слабость к женщинам с музыкой живущей в них.
Она играла, и я как буд-то впервые увидел ее.
Прежде, я отвлекался на ее прическу и крой платья.
Но когда она заиграла, это все отошло.
Я многословен.
Достаточно сказать - она производила впечатление, хотя еще училась.
Она, случалось, брала не те ноты, но не вздрагивала и не пугалась этого.
Как говорится, ювелир узнает неограненный алмаз.
И я.
И она.
И далее.
- Ты значительно продвинулась в своем мастерстве от "Белки в тростнике", - сказал я спокойно после того, как она взяла заключительные ноты.
Она пожала плечами в ответ на комплимент, не встречаясь со мной взглядом.
- Я многое не умею, но я практикуюсь, - сказала она.
- И Келлин говорит у меня есть не много способностей.
- Как долго ты учишься игре? - Спросил я.
- Три оборота? - Она задумалась, потом кивнула.