Все пытаются занять меня чем-то сегодня утром.
Мать сказала, что больна чахоткой.
Роза сказала мне, что беременна, – он посмеиваясь провел рукой по волосам.
- Но, должен признать, ты превзошел всех.
- Ну, знаешь… - Коут выдавил слабую улыбку.
- Я не смог бы взглянуть твоей матери в глаза, если бы не попробовал.
- У вас был бы шанс, будь история более достоверна, - сказал он.
- Но все знают, что меч Квоута сделан из серебра. - Он бросил взгляд на меч висевший на стене.
- И назывался он не «Глупость».
Он называется Кайсера, убийца поэтов.
Трактирщик казался слегка удивлен этому.
- Убийца поэтов?
Аарон упрямо кивнул.
- Да, сэр.
И ваш писарь прав.
У него был плащ, сшитый из паутины и теней, и носил он кольца на каждом пальце.
Как же там?
На первой руке он носил кольца из камня, железа, янтаря, дерева и кости.
Остальные...
Ученик кузнеца нахмурился.
- Не помню дальше.
Там было что-то про огонь…
Лицо трактирщика было непроницаемым.
Он взглянул на свои руки, лежащие на стойке бара и спустя мгновение произнес:
Невидимы кольца на второй руке.
Одно кровью опоясано.
Одно из ветра шепота сплелось,
И все покрыто льдом другое.
Полно призрачным сиянием кольцо из огня, и без имени последнее кольцо.
- Точно, - сказал, улыбнувшись Аарон.
- У вас ведь их не там за стойкой? - Он встал на цыпочки, словно пытаясь получше рассмотреть.
Коут слабо и застенчиво улыбнулся.
- Нет. Не могу сказать, что они у меня.
Оба вздрогнули, когда Баст бросил мешок на стойку бара.
- Этого вам с Картером с избытком хватит на пару дней, - резко сказал Баст.
Аарон закинул мешок на плечо и направился к выходу, затем замялся и оглянулся на двух мужчин за стойкой.
- Ненавижу просить об одолжении.
Старый Коб сказал, что присмотрит за мой матерью, но…
Баст вышел из-за стойки и начал провожать Аарона к двери.
- Думаю, она будет в порядке.
Я также могу навестить ее, если хочешь. - Он одарил помощника кузнеца похотливой улыбкой.
- Просто чтобы убедиться, что она не одинока и все такое.
- Буду благодарен, - сказал Аарон, с искренним облегчением в голосе.
- Она была в немного расстроена, когда я ушел.
Ей не помешает утешение.
Баст замер открывая дверь трактира и взглянул с недоверием на широкоплечего парня.
Затем покачал головой и открыл дверь до конца.
- Ладно, ступай.
Повеселись в большом городе.
Не пей воду.
Баст закрыл дверь и прислонился лбом к дереву, словно внезапно обессилел.
- Ей не помешает утешение? - повторил он недоверчиво.
- Я беру назад все слова о том, что этот парень
умен. - Он повернулся к бару, указывая обвинительно пальцем на закрытую дверь.
- Вот, - уверенно заявил он, - что значит работать с железом каждый день.
Трактирщик хмыкнул, когда облокотился на стойку бара.
- Слишком хорош для моего легендарно подвешенного языка.
Баст презрительно фыркнул.
- Парень идиот, Реши.
- Я должен почувствовать себя лучше, от того, что не в состоянии убедить идиота, Баст?
Хронист тихонько откашлялся.
- Кажется, это скорее свидетельствует о результатах, которых вы здесь добились, - cказал он.
- Вы исполняете роль трактирщика столь убедительно, что они не могут иначе воспринимать вас. - Он обвел рукой пустую таверну.
- Честно говоря, я удивлен, что вы были готовы рисковать своей жизнью здесь, только, чтобы удержать мальчика от армии.
- Невелик риск, - сказал трактирщик
- Это не ахти какая жизнь, - он поднялся и обойдя барную стойку, подошел к столику, за которым сидел Хронист.
- Я ответственен за всех,
кто умирает на этой глупой войне.
Просто надеялся спасти одного.
Похоже, даже это мне не под силу.
Он опустился на стул напротив Хрониста.
- На чем мы вчера закончили?
Нет смысла повторяться, если можно этого избежать.
- Ты как раз назвал имя ветра и преподал небольшой урок Амброзу, - сказал Баст со своего места у двери.
- И ты неистово мечтал о своей возлюбленной.
Коут поднял глаза.
- Я не мечтаю ни о ком, Баст.
Хронист поднял кожаную сумку и извлек лист бумаги, на три четверти исписанный мелким, четким почерком.
- Если хотите, я могу прочитать последний отрывок.
Коут протянул руку.
- Я достаточно хорошо помню твой шифр, чтобы прочитать самостоятельно, - устало сказал он.
- Давай его сюда.
Может это взбодрит меня. - Он оглянулся на Баста.
- Присаживайся, если cобираешься слушать.
Не хочу, чтобы ты суетился вокруг.
Баст стремглав кинулся к стулу, пока Коут глубоко вздохнул и просмотрел
последнюю страницу вчерашней истории.
Долгое время трактирщик молчал.
Лицо его начало было хмуриться, но затем появилось нечто вроде слабой тени улыбки.
Он задумчиво кивнул, его глаза все еще изучали страницу.
- Большая часть моей юности была потрачена на то, чтобы добраться до университета, - сказал он.
- Я хотел оказаться там даже прежде, чем моя труппа погибла.
Прежде чем узнал, что Чандрианы больше, чем страшная история у костра.
Прежде чем я начал искать Амир. - Трактирщик откинулся на спинку стула, его усталое выражение сменилось вдумчивым.
- Я думал, что как только окажусь там, все станет легче.
Я научусь магии и найду ответы на все свои вопросы.
Мне казалось, что все будет легко, как в сказке.
Квоут немного смущенно улыбнулся, и это выражение, заставило его лицо выглядеть удивительно молодым.
- И так, возможно, было бы, не будь у меня таланта наживать врагов и напрашиваться на неприятности.
Все, чего я хотел, это играть свою музыку, посещать занятия, и найти мои ответы.
Все, чего я хотел, было в университете.
И я хотел там остаться. - Он кивнул самому себе.
- Вот с чего мы начнем.
Трактирщик передал лист бумаги обратно Хронисту, который машинально разгладил его рукой.
Хронист открыл чернильницу и обмакнул перо.
Баст нетерпеливо наклонился вперед, ухмыляясь словно возбужденный ребенок.
Яркие глаза Квоута пробежали по комнате, вглядываясь во все.
Он глубоко вздохнул и внезапно улыбнулся, на миг совершенно перестав походить на трактирщика.
Его глаза были острые и яркие, как зеленые травинки.
- Готовы?
Глава 3
Удача.
Каждый семестр в университете начался одинаково: допускная лотерея, а следом целый оборот собеседований.
Они были своего рода неизбежным злом.
Не сомневаюсь, в начале эта стадия была разумной.
Когда университет был меньше, я мог представить их в качестве полноценных собеседований.
Возможностью для студента поговорить с магистрами о том, чему он
научился.
Диалогом.
Обсуждением.
Но теперь Университет принимал свыше тысячи студентов.
На обсуждение не было времени.
Вместо этого, каждый студент подвергался шквалу вопросов в течение считанных минут.
На таких коротких собеседованиях, один неверный ответ или слишком долгое промедление могло сыграть решающую роль в стоимости твоего обучения.
Перед собеседованиями, студенты учились особенно усердно.
Потом, они пили празднуя или утешали себя.
Из-за этого, за одиннадцать дней допуска, большинство студентов в лучшем случае выглядели тревожно и измотано.
В худшем случае они бродили по университету, еле волоча ноги, с ввалившимися глазами и серым лицом от постоянного недосыпа, или избытка спиртного, или от того и другого сразу.
Лично я находил странным, насколько серьезно все остальные относились ко всей этой стадии.
Подавляющее большинство студентов были из дворянства или членами богатых купеческих семей.
Для них высокая стоимость обучения была неудобством, оставляющая им меньше карманных денег на лошадей и шлюх.