— Как вам известно, в середине каната, наматываемого на барабан, проходит телефонный провод связанный с буровой вышкой. Теперь гляньте на микрофон. Вы видите, он находится в положении «выкл.». Не верьте глазам своим. Благодаря моим стараниям, микрофон работает постоянно, отключить его нельзя. Каждое произнесенное в кабине батискафа слово записывается тремя способами: На магнитофоне, гражданским стенографистом и полицейским стенографистом из Майами. Полиция прибыла на буровую сегодня еще до рассвета, до того как разбушевалась непогода. Видимо, поэтому прораб и инженер так нервничали, встречая нас.
Полиция пряталась здесь, до тех пор пока мы не отправились в плавание, но Кеннеди знал, где они находились. Во время трапезы, Вилэнд, я сообщил Кеннеди код, которым вы пользуетесь, когда хотите, чтобы Кибатти открыл дверь. Теперь с вашими людьми уже все кончено.
Что, поняли теперь зачем я заставлял вас по нескольку раз повторять ваши признания в своих преступлениях? Вот почему, Вилэнд, я заставил тебя подойти ко мне — ты говорил, чуть ли не упираясь ртом в микрофон.
Вилэнд и Ройял молчали. Им нечего было сказать, по крайней мере, пока нечего. Они будут молчать, пока полностью не осознают все значение услышанного.
— Да, о магнитофонной записи— добавил я. — Обычно в качестве свидетельских показаний в суде она не принимается, но эта запись станет исключением. Каждое сделанное вами заявление было добровольным — вспомните, как это было, и вы убедитесь, что это именно так. Да и в той комнате на буровой вышке будет по меньшей мере десять свидетелей, которые готовы будут принести присягу в ее подлинности и в том, что все сказано было здесь, в батискафе, а не в каком-либо другом месте. Любой прокурор Соединенных Штатов потребует вердикта «виновны» и получит его. Причем присяжные заседатели даже не станут удаляться на совещание, а вам известно, что это означает.
Ройял снова вытащил свой пистолет:
— Значит, все мы ошибались в отношении вас, Тальбот? Значит, вы гораздо умнее, чем все мы вместе взятые. Я признаю это. Вы своего добились, но не доживете до того дня, когда жюри объявит нам смертный приговор. Прощайте, Тальбот!
— Я бы на вашем месте не стал стрелять. Разве вам не хочется, когда вы будете сидеть на электрическом стуле, сжимать его подлокотники обеими руками в роковую минуту?
— Хватит болтать, Тальбот, я же сказал…
— Вы бы лучше заглянули в дуло, — посоветовал я ему. — Хотите, чтобы вам оторвало руку? Когда вы были без сознания сегодня, Кеннеди взял ваш пистолет и молотком забил в ствол свинцовую заглушку. Неужели думаете, что я настолько сошел с ума, чтобы спуститься с вами в батискафе, зная, что вы вооружены? Можете не верить мне, Ройял, но стоит вам только нажать на спусковой крючок, как…
Он заглянул в ствол, и его лицо исказила ненависть. За сегодняшний день его лицо уже израсходовало десятилетний запас эмоций и теперь оно ясно сигнализировало о намерениях своего владельца. Я знал, что сейчас он запустит в меня пистолетом, и успел уклониться. Пистолет угодил в плексигласовый иллюминатор за моей спиной, не причинив ему никакого вреда.
— Но мой пистолет никто не трогал, — хриплым голосом проговорил Вилэнд. Его почти невозможно было узнать: цветущий, уверенный в себе человек с манерами крупного босса превратился в измученного старика с землистым лицом, покрытым бисеринками пота. — Наконец-то вы допустили ошибку, Тальбот, — он дышал неровно, задыхаясь. — Вам все-таки не удастся дожить…
Вилэнд замолчал, рука уже опущенная в карман, замерла. Он, не мигая, уставился в дуло тяжелого кольта, направленного ему в переносицу.
— Где, где вы взяли этот пистолет? Это же… разве это не пистолет Лэрри?
— Был его пистолетом. Вам следовало бы обыскать меня, а не Кеннеди. Идиоты! Конечно, это пистолет Лэрри — этого наркомана, который утверждал, что вы — его отец. — Я внимательно смотрел за ним, мне совершенно ни к чему была перестрелка, мало ли как все могло пойти. — Этот пистолет я отобрал у него вечером, около часа тому назад, перед тем, как убил его…
— Перед тем… перед тем… как…
— Перед тем, как я убил его. Я сломал ему шею.
Вилэнд издал звук, похожий одновременно на рыдание и на стон, и бросился на меня. Но реакция его была замедленной, движения медленными, и он рухнул на пол, когда рукоятка кольта Лэрри угодила ему в висок.
— Свяжи его, — приказал я Ройялу.