Через восемнадцать километров пути и восемь минут времени произошло то, что и должно было случиться. Кто-то позаботился и быстро принял меры. Дорогу заблокировали в том месте, где какая-то предприимчивая фирма оборудовала справа от шоссе асфальтированную площадку — место отдыха водителей — и бензоколонку. Поперек шоссе стояла большая черная полицейская машина, вращались сигнальные огни, горел красным светом сигнал «стоп». Слева от полицейской машины — кювет глубиной около полутора метров, плавно переходящий в мангровую поросль. Прорваться с этой стороны было невозможно. Справа — двор заправочной станции и линия бензоколонок, установленных параллельно шоссе. Проезд между ними и полицейской машиной был закрыт вертикально поставленными черными двухсот-литровыми бочками. С бензином или пустые? Все увиденное заставило меня резко тормознуть. — Пронзительный визг тормозов, за нами на шоссе потянулся черный след расплавленной резины. Скорость со 130 километров упала до 30 и продолжала падать. До преграды оставалось сорок метров…. тридцать… двадцать пять…
Один полицейский согнулся за капотом полицейской машины, а голова и правая рука второго виднелись над багажником. У обоих в руках револьверы. Третий стоял, выпрямившись во весь рост за ближайшей бочкой, вооруженный самым смертоносным из всех типов оружия для ближнего боя — ружьем 20-го калибра с укороченным стволом, стреляющим свинцовой дробью.
Тут боковым зрением я увидел, что девушка схватилась за ручку двери и приготовилась выпрыгнуть из машины. Ни слова не говоря, я схватил ее за руку и с дикой силой рванул к себе. Она вскрикнула от боли. Рукой обхватил ее за плечи и прикрыл ею свою на грудь, чтобы полицейские не осмелились выстрелить. Потом до отказа нажал на педаль газа.
— Сумасшедший! Вы убьете нас! — какую-то долю секунды ее глаза разглядывали двухсот-литровые бочки, на которые неслась машина. Выражение ужаса на лице соответствовало панике, прозвучавшей в ее голосе. Потом она закричала и отвернулась, спрятав лицо у меня на груди, ее острые ногти впились мне в плечо.
Машина врезалась во вторую цистерну справа, точно угодив в нее серединой бампера.
Подсознательно я теснее прижал к себе девушку и, вцепившись в руль, приготовился к ошеломляющему оглушительному удару. Отчетливо представил себе этот удар, который раздавит меня о рулевое колесо или выбросит вперед прямо через ветровое стекло в тот самый момент, когда удар срежет болты, крепящие мотор к раме, и он, сорвавшись, влетит в кабину.
Но этого сокрушительного удара не произошло. Раздался скрежет, лязг металла и бочка взлетела в воздух. В момент удара я подумал, что бочка свалится на капот, разобьет ветровое стекло и пригвоздит нас к сиденью. Свободной рукой резко крутанул руль влево, и вращающаяся в воздухе бочка, отскочив от капота, исчезла из виду. Я удержал руль, выровнял машину. Бочка оказалась пустой, и не раздалось ни единого выстрела.
Девушка медленно подняла голову, посмотрела через мое плечо назад и уставилась на меня. Ее ногти все еще вонзались в мои плечи, но она совершенно не осознавала этого.
— Вы сумасшедший, — я едва расслышал ее хриплый шепот сквозь крещендо ревущего мотора. — Вы сумасшедший, вы наверняка сумасшедший. — Если раньше она испытывала страх, в той или иной степени, то сейчас она была охвачена ужасом.
— Отодвиньтесь от меня, леди. Вы закрываете мне видимость.
Она отодвинулась на несколько сантиметров, но ее глаза, полные страха, все еще были устремлены на меня, а тело сотрясала дрожь.
— Вы сумасшедший, — повторила она. — Прошу, умоляю вас, выпустите меня.
— Я не сумасшедший, просто не плохо соображаю и весьма наблюдателен, мисс Рутвен. У них было не больше двух минут, чтобы соорудить это заграждение, а требуется гораздо больше времени, чтобы выкатить из склада шесть полных бочек и поставить их в ряд. Поэтому я предположил, что бочки пустые! Та бочка, в которую я врезался, стояла горловиной вверх и там не было пробки. Значит, скорее всего, бочка пустая, ведь катить полную без пробки — поливать все бензином. Что же касается вашей просьбы выпустить из машины — извините, но не могу терять на это время. Оглянитесь.
Она оглянулась.
— Они… они гонятся за нами!