— Входите, джентльмены, — вежливо пригласил он. Я не был уверен, что это приглашение относится и ко мне, но у меня и выбора то не было. — Яблонский подталкивал меня в спину своим маузером, а навстречу из полутьмы веранды вышел еще один человек с пистолетом в руке.
Мы промаршировали по цветным мозаичным плиткам огромного, широкого, освещенного канделябрами холла и спустились по широкой лестнице в большую комнату. Тут я действительно угадал. Это была библиотека, и в камине ярко пылали сосновые дрова. В воздухе витал едва уловимый маслянистый запах старинных кожаных переплетов, смешанный с ароматом дорогих сигар «Корона» и с ароматом первоклассного шотландского виски. И этот смешанный аромат был неповторимо приятным и изысканным.
Стены отделаны панелями из полированного вяза. Книжные полки. Кресла и кушетки обиты кожей цвета старого золота. Шторы на окнах из переливающегося золотистого шелка. На полу от стены до стены ковер цвета бронзы, высокий ворс которого при сквозняке будет перекатываться волнами, как колышущееся под ветром поле созревшей ржи. Колесики кресел утоплены в ворсе так глубоко, что их почти не видно.
— Виски, мистер… э… э.. как вас? — спросил генерал Яблонского.
— Яблонский. Ничего не имею против, генерал. Выпью. Ведь все равно придется подождать.
— Подождать? А чего, мистер Яблонский? — у генерала Рутвена был спокойный, приятного тембра голос, хотя он не утруждал себя тем, чтобы отчетливо произносить окончания слов. Но когда у тебя в кармане столько миллионов, то незачем напрягать голос, чтобы тебя услышали.
— А вы шутник, генерал! — Яблонский был так же спокоен, как и генерал. — Речь идет о маленьком клочке бумаги, генерал, с вашей подписью в самом низу. Бумажке на пятьдесят тысяч долларов.
— Ах, да, — генерал казался слегка удивленным тем, что Яблонский подумал, что ему, генералу нужно напоминать об их соглашении.
Он подошел к облицованному камнями камину и вытащил из-под пресс-папье на каминной полке желтый банковский бланк.
— Вот эта бумага. Остается только вписать имя предъявителя чека. — Мне показалось, что губы генерала тронула слабая улыбка, но я не был уверен в этом из-за растительности на его лице. — И вам не следует тревожиться, что я позвоню в банк и дам инструкцию не оплачивать этот чек. Такими делами не занимаюсь.
— Я понимаю, генерал.
— Моя дочь стоит для меня неизмеримо больше, чем эта сумма. Я должен поблагодарить вас, сэр, за то, что вы привезли ее домой.
Яблонский взял чек и мельком просмотрел его, потом внезапно заблестевшими глазами посмотрел на генерала.
— Ваше перо сделало описку, генерал. Я просил пятьдесят тысяч, а здесь написано семьдесят тысяч.
— Именно так. — Рутвен наклонил голову и посмотрел на меня. — Я предложил десять тысяч долларов за информацию о человеке, находящемся в этой комнате. Кроме того я чувствую себя морально обязанным уплатить и те пять тысяч, которые были обещаны властями. Вы согласны, что на одного человека проще выписать один общий чек?
— Ну, а еще пять тысяч?
— Это за ваши хлопоты и за то удовольствие, которое я получу, когда лично передам этого человека властям. — И снова у меня появилось какое-то неуверенное ощущение, что генерал улыбается. — Могу же я позволить себе иногда маленький каприз.
— Что ж, рад доставить вам это удовольствие, генерал. А вы уверены, что сможете управиться с этим парнем? Это крепкий орешек, действует молниеносно и горазд на всякие трюки.
— У меня есть люди, которые смогут управиться с ним. — Было ясно, что генерал не имеет в виду дворецкого и еще одного из своих слуг в ливрее, стоящего сзади. Генерал нажал на кнопку, и в комнату вошел еще один человек в ливрее. — Флетчер, — обратился к нему генерал, — не будете ли вы так любезны попросить мистера Вилэнда и мистера Ройяла зайти ко мне.
— А почему вы сами не попросите их зайти, генерал? — Возмутительно, говорили обо мне, не обращая на меня никакого внимания, как будто я был пустым местом, поэтому я решил сам заявить о себе. Наклонившись над вазой с искусственными цветами, стоящей на столике у камина, я вытащил хорошо спрятанный микрофон. — В комнате установлена аппаратура для подслушивания. Ваши друзья слышали каждое слово, произнесенное здесь. Для миллионера и представителя высшего общества, Рутвен, у вас весьма странные наклонности, — заметил я и, глянув на трио, только что появившееся в комнате, добавил. — И еще более странные друзья.