Действие виски начало ослабевать, я начал дрожать от холода. Пришлось встать и ходить по комнате. Я ходил и говорил:
— Чтобы оказаться в банде не в одиночку, а с напарником, и был разыгран этот спектакль — похищение дочери генерала.
— С напарником? Яблонский ваш напарник? А как Мери оказалась в зале суда именно тогда, когда вам было нужно?
Я отметил, что он сказал «Мэри», а не «мисс Мэри», как полагалось. Возможно, это не имело значения, а возможно она для него была именно просто Мери.
— Мисс Мэри, конечно, не в курсе происходящего. Но судья Моллисон находится в дружеских отношениях с генералом, и мне удалось убедить его пригласить Мэри на обед. А перед обедом она должна была заехать в суд и подождать, пока он окончит рассмотрение последнего дела.
— Неужели и судья Моллисон тоже в курсе мистификации?
— Да. У вас здесь есть телефон и телефонный справочник. Может, хотите позвонить ему, уточнить?
Он отрицательно покачал головой, и я продолжил:
— Моллисон в курсе, и все полицейские — участники спектакля. Со всех взята подписка о неразглашении. Все они знают: одно лишнее слово, один неверный шаг — и останешься без работы. Да, спектакль получился на славу, Голливуд позавидует. Первые два холостых патрона в кольте Доннели, ложное заграждение на дороге, погоня с пальбой холостыми патронами…
— А пуля, разбившая ветровое стекло машины, которой вы управляли?
— Когда мисс Мэри легла на пол машины, и сам выстрелил в ветровое стекло.
— Мэри говорила мне о Яблонском, — тихо сказал он. — Она назвала Яблонского коррумпированным полицейским.
— Да, насчет Яблонского. Операция началась более двух лет назад. Вначале нам понадобился человек, который знал бы карибский преступный мир как свои пять пальцев. Именно таким человеком был Яблонский, родившийся и выросший на Кубе. Еще два года назад он был полицейским Нью-йоркского департамента, расследующего убийства. Именно Яблонский придумал все фальшивые обвинения относительно себя самого. Это было здорово придумано. — Обвинение Яблонского в несуществующих нарушениях полицейской этики не только объясняло внезапное исчезновение одного из лучших копов в стране, но также давало ему возможность сблизиться с преступными элементами и проникнуть в их круги, когда это потребовалось. Последние полтора года он работал со мной по Карибскому делу.
Воцарилась долгая тишина. Кеннеди внимательно смотрел на меня.
— Так что же здесь все-таки происходит, Тэлбот?
— Очень сожалею, но не имею права сказать ничего кроме того, что уже сказал. Поверьте — это в ваших же интересах. Все, кто участвовал в этой мистификации, знают не больше. Просто они получили сверху соответствующий приказ на этот счет вот и все.
— Это очень важное дело, не так ли? — медленно спросил он.
— Достаточно важное. Послушайте, Кеннеди, не задавайте лишних вопросов. Я прошу помочь мне. И еще вот что. Если вас до сих пор не беспокоила безопасность Мэри, пора побеспокоиться о ней. Думаю, что она знает о делах Вилэнда и генерала не больше, чем вы, но я убежден, что она в опасности. Девушке угрожает большая опасность, Кеннеди. Короче говоря, речь идет о ее жизни. Нам противостоят крутые парни, играющие по-крупному. На кону такие деньги… уже восемь трупов, и это только то, что я знаю наверняка. Я играю с вами в открытую и хочу предупредить, что если ввяжетесь в это дело, то у вас будут все шансы получить пулю в затылок. И несмотря на это, я прошу вас помочь, хотя не имею ни малейшего права на это. Что скажете?
Его загорелое лицо стало чуть светлее, но это практически не было заметно. Кеннеди явно не понравился мой рассказ. Но испугаться? Нет, он не испугался.
— Вы умный человек, Тальбот, — тихо проговорил он. — Возможно, даже чересчур умный. Знаю только одно: вы достаточно умны и не посвятили бы меня, хотя бы частично, в это дело, если бы не были заранее уверены в том, что я выполню все, что мне поручите. Вы сказали, что они играют по-крупному. Что ж, я не прочь принять участие в такой игре.
Я не стал тратить время на то, чтобы благодарить его или поздравлять с тем, что он смело сунул голову в петлю. С таким отчаянным решением человека не поздравляют, как правило. Вместо этого сказал:
— Я хочу, чтобы вы постоянно были рядом с Мэри, куда бы она ни пошла. Почти уверен, что завтра утром, вернее, сегодня утром, все мы отправимся на Х-13 . Мэри наверняка тоже поедет с нами. Вернее, у нее не будет другого выбора. А вы будете сопровождать ее.