И тут, словно на меня неожиданно нашло озарение, я сказал:
— Неужели это вы, именно вы те люди, которые ответственны за пропажу батискафа? Господи, наверное, и вправду это были вы! Как вам удалось…
— Неужели вы думаете, что мы притащили вас сюда только для того, чтобы обсуждать устройство батискафа? — Вилэнд позволил себе едва заметно улыбнуться. — Конечно, это были мы. Это было несложно. Дурни подвесили батискаф на стальном тросе на глубине двадцать метров. Мы отвязали его, подменили целый стальной трос на оборванный, чтобы они решили, что трос разорвался и течение унесло батискаф в открытое море. Потом наша яхта отбуксировала батискаф в нужное место. Большую часть пути мы проделали ночью, и когда нам изредка попадались корабли, мы просто замедляли ход, подтягивая батискаф к борту, противоположному тому, откуда приближался корабль.
— Вы сказали яхта? Вы имеете в виду…
Я почувствовал, что мои волосы встали дыбом, — я чуть было не совершил грубейшей ошибки, которая сразу же выдала бы меня с головой. На кончике моего языка уже вертелось, готовое сорваться, слово «Искусительница», а ведь я не мог знать название яхты генерала, и не знал, пока Мэри Рутвен ни назвала мне его. Я вывернулся как раз вовремя.
— Вы имеете в виду личную яхту генерала? У него ведь есть яхта?
— Что касается меня и Лэрри, то у нас, конечно, нет яхты, — усмехнулся он. — Конечно, это яхта генерала.
— И, наверняка, этот батискаф находится где-то поблизости. Может быть, вы соизволите сказать мне, на кой черт понадобился этот батискаф.
— Нет… Хотя… наступило время сказать. Мы… э-э… охотимся за сокровищем, Тальбот.
— Уж не хотите ли вы убедить меня в том, что верите во всякий вздор про капитана Кидда и про Синюю Бороду? — усмехнулся я.
— Кажется, вы снова становитесь храбрецом, Тальбот, а? Нет, наше сокровище более недавнего происхождения и находится очень близко отсюда.
— Как вы нашли это место?
— Как мы нашли его? — Вилэнд, казалось, забыл о своей значимости: подобно каждому преступнику, когда-либо жившему на свете, он не мог упустить шанса похвастаться, погреться в лучах собственной славы. — У нас было довольно приблизительное представление, где находится этот клад. Попробовали найти — это было до встречи с генералом, — но безуспешно. Потом мы встретились с генералом. Возможно, вам это неизвестно, но генерал предоставил свою яхту в распоряжение геологов, которые занимались разведкой нефтеносных пластов, взрывая на дне океана небольшие бомбочки, и с помощью сейсмографов определяя, где находятся нефтеносные пласты. Пока геологи занимались своим делом, мы устроившись на этой же яхте, обследовали дно с помощью очень чувствительного эхолота. И, представьте себе, нашли!
— Это близко отсюда?
— Очень близко.
— Тогда почему же не извлекли свою находку со дна моря? — Актер Тальбот приступил к своей новой роли — роли специалиста по подводным работам, полностью поглощенного проблемами своей профессии и начисто забывшего о неблагоприятных обстоятельствах, в которых он находился.
— Интересно, как бы вы сделали это, Тальбот, как бы вы подняли этот клад со дна моря?
— Спустился бы под воду, конечно. В этих водах это довольно просто. Здесь большой континентальный шельф, глубины свыше ста пятидесяти метров вы найдете в не менее чем в ста шестидесяти километрах от берега. Сейчас от берега мы недалеко, сколько здесь метров тридцать, сорок пять?
— Генерал, сколько здесь?
— При отливе глубина составляет сорок метров, — механически ответил Рутвен.
Я пожал плечами:
— Работать можно. Никаких проблем.
— Проблема есть, — покачал головой Вилэнд. — На какой самой большой глубине водолазы могут эффективно работать, Тальбот?
Я на минуту задумался:
— Пожалуй, на глубине девяносто метров. Насколько мне известно, именно на такой работали водолазы, пытаясь спасти экипаж подводной лодки F-4, затонувшей недалеко от Гонолулу в 1915 году.
— Вы действительно специалист, Тальбот?
— Да. Это известно каждому водолазу и каждому спасателю, который не зря ест свой хлеб.
— Вы сказали, что они работали на глубине девяносто метров? Но, к несчастью, то, за чем мы охотимся, находится гораздо глубже, на дне глубоководной, впадины, там глубина сто пятьдесят метров. Геологи генерала очень заинтересовались, когда мы обнаружили эту впадину. Сказали, что это похоже, на… Как они сказали, генерал?
— Они сказали, что похоже на впадину Херда.
— Вот-вот… Именно так они и сказали. Глубоководная впадина в проливе Ла-Манш. — 170-180 м., когда сам Ла-Манш 70-90м. Ее англичане используют как свалку и химических и обычных боеприпасов.