В зале суда воцарилась тишина. Я постоял неподвижно, не проронив ни слова, а затем, откашлявшись, заявил:
— Думаю, что вы слишком жестоки ко мне, судья.
— Это зависит от точки зрения, — безразлично произнес он и поднялся, чтобы уйти. Но, бросив взгляд на конверт, который ему принес юноша, сказал: — Одну минуту. — Снова сел, вскрыл конверт, вытащил из него тонкие листы бумаги, взглянул на меня, и слабая улыбка тронула его губы: — Мы просили Интерпол навести справки на вашей родине. Правда, я не думаю, что получим еще какую-то полезную информацию. Мы и так имеем о вас все нужные нам сведения. Да… да… так я и думал, ничего нового… Хотя, минутку!
Судья говорил спокойно, неторопливо и вдруг последние два слова прозвучали неожиданно так громко, что дремавший репортер взвился на стуле, как игрушечный черт из коробки, потом выпрямился и тут же, вдвое согнувшись, стал поднимать упавшие на пол записную книжку и ручку.
— Одну минуту, — повторил судья и вслух стал читать радиограмму:
— Улица Поля Валери, дом 37-б. Ваш запрос получен и т. д. и т. д. Вот основное:
С сожалением вынуждены информировать вас, что преступник по имени Джон Крайслер в нашей картотеке не значится. Вы описываете, в вашем запросе человека очень похожего на погибшего Джона Монтегю Тальбота: Рост 1 м 80 см, вес 83 кг. Густые рыжие волосы с пробором слева, синие глаза, густые черные брови, над правым глазом шрам от удара ножом, орлиный нос, исключительно ровные зубы. Левое плечо держит немного выше правого, сильно хромает.
Высылаем вам копию досье Тальбота. Сожалеем, что ничем больше помочь не можем.
Судья посмотрел на меня, а я через открытую дверь стал смотреть на улицу. Должен признаться, описание было составлено неплохо.
Судья продолжал читать:
Дата рождения Тальбота неизвестна. Возможно, это начало тысяча девятьсот двадцатого года. Место рождения неизвестно. Сведений о службе в армии во время войны не имеется. В тысяча девятьсот сорок восьмом году окончил Манчестерский университет и получил диплом бакалавра технических наук. В течение трех лет работал на фирме «Сибл-Горман и K°».
Моллисон замолчал и неприязненно уставился на меня:
— Что это за фирма — «Сибл-Горман и K°»?
— Никогда не слышал о такой.
— Уж конечно, не слышали. Зато я слышал. Это хорошо известная инженерная фирма, специализирующаяся, кроме всего прочего, на изготовлении всех типов оборудования для подводных работ. Эта фирма тесно связана с фирмой, где вы работали в Гаване. Не так ли?
Судья, видимо, не ожидал ответа, так как сразу вернулся к чтению:
Специализировался по поднятию ценностей с затонувших кораблей и в глубоководных погружениях. Ушел из фирмы «Сибл-Горман и K°», поступил на работу в датскую фирму, из которой через полтора года уволился. За увольнением последовало расследование в связи с пропажей двух золотых слитков весом 12,7 кг и стоимостью 60000 долларов, поднятых фирмой со дна Бомбейской гавани с затонувшего корабля «Форт Стрикене», на борту которого находились сокровища. 14 апреля 1944 г. из-за взрыва боеприпасов корабль взлетел на воздух и затонул. Вернулся в Англию, работал на фирме подводных работ в Портсмуте. Во время спасательных работ на судне «Нантакет Лайт» затонувшем у мыса Лизард в июне 1955 года связался с известным похитителем драгоценностей Мораном по кличке «Корнере». На борту корабля был ценный груз — он перевозил из Амстердама в НьюЙорк бриллианты. Поднятые со дна драгоценности, оцененные в 80000 долларов, исчезли. Тальбота и Морана выследили в Лондоне, арестовали, но им удалось бежать из тюремной машины. При этом Тальбот выстрелил в полицейского офицера из припрятанного автоматического пистолета. Вскоре офицер скончался.
Я резко наклонился вперед, до боли вцепившись руками в перила ограждения. Глаза всех присутствующих устремились на меня, а мои глаза смотрели только на судью. В душном зале воцарилась тишина, которую нарушало только сонное жужжание мух, летающих где-то высоко над головой, да мягкий шелест лопастей большого вентилятора, укрепленного под потолком.