Теперь наконец-то я понял, почему Вилэнд не очень сильно возражал против того, чтобы я остался один внутри батискафа: уплыть я не мог — был привязан к буровой.
Кроме приборов, в кабине были только три небольших стула с полотняными сиденьями, и полка, на которой лежало несколько кинокамер различных фирм и другое оборудование для подводной съемки.
Быстрый, но внимательный осмотр всего этого интерьера я произвел довольно быстро. Первое, на что я обратил внимание, был микрофон, висящий рядом с одним из стульев. Вилэнд был человеком недоверчивым, и он, скорее всего, захочет удостовериться, работаю ли я. Вполне возможно, что микрофон устроен таким образом, что работает даже находясь в состоянии «выкл.», что позволит Вилэнду понять, ориентируясь на характер звуков, работаю я или нет, хотя он, конечно, не сможет определить, чем именно я занят. Но, видимо, я переоценил Вилэнда: проверив, убедился, что это обычный микрофон.
Следующие пять минут или около того я уделил проверке каждого прибора, находящегося в кабине, за исключением двигателей: если бы у меня получилось их запустить, то дежурящий у входа в шлюз, наверняка почувствовал бы вибрацию.
После этого полез в электрораспределительный щит и отсоединил штук двадцать разноцветных проводов, оставив их свободно висеть. Один из них подключил к амперметру, другие приборы из мешка выложил на пол и на один из стульев. Таким образом создал впечатление, причем весьма убедительное, что здорово потрудился.
Я не смог улечься на узком дощатом настиле, вытянув во всю длину ноги. Но меня это не смутило. Прошлой ночью я ни на минуту не сомкнул глаз. Кроме того, за последние двенадцать часов мне пришлось пройти через такие испытания, что я действительно смертельно устал. Нужно было выспаться. И я уснул.
Когда я проснулся, часы показывали половину третьего. Для меня это было необычно: как правило, когда требовалось, я мог поставить в уме на нужное время воображаемый будильник и проснуться еще до наступления этого срока. Но в этот раз я проспал. Чертовски болела голова, воздух в кабине был тяжелым и влажным. В этом оказался виноват я сам — не настроил должным образом систему регенерации воздуха. Я включил ее на максимум и через пять минут, когда голова начала проясняться, по микрофону попросил, чтобы открыли крышку люка шлюза. Тот, кого они называли Кибатти, спустился вниз и тремя минутами позже я уже стоял в «Сверхсекретной» комнате.
— Вам не кажется, что вы запоздали? — резко бросил Вилэнд. Он и Ройял — видимо, второй рейс вертолета прошел благополучно — были единственными, кто находился в комнате, если не считать Кибатти, который только что задраил за мной крышку люка в выпуклой стене.
— Разве вы не хотите, чтобы эта проклятая штуковина когда-нибудь смогла двигаться? Может, мне только показалось, что вы этого хотите? Я нахожусь здесь не ради того, чтобы малость поразвлечься, Вилэнд. — Заявил я с подчеркнутым раздражением.
— Ну, ну. Какого черта вы беситесь? — Он внимательно посмотрел на меня, и было видно что у него не было намерения враждовать со мной без особой на то причины.
— Я проработал целых четыре часа в этом узком гробу, у меня затекли руки и ноги, — продолжил я прежним тоном — и к тому же еще никто не побеспокоился отрегулировать систему очистки воздуха, и я дышал черт знает чем, но теперь она, кажется, в порядке.
— Какие у вас успехи?
— Почти никаких, — я инстинктивно поднял руку, прикрывая голову, поскольку увидел, что брови его поползли вверх и лицо потемнело от гнева. — Работы было предостаточно. Смею уверить, я не бездельничал. Проверил все до единого контакты и электроцепи, но только в последние двадцать минут понял, в чем дело.
— Так… Ну и в чем же дело?
— Ваш умерший друг-инженер напортачил с ними, вот в чем дело, — я выжидающе посмотрел на него. — Вы намерены были взять его с собой за сокровищем, или нет?
— Спуститься в батискафе должны были Ройял и я. Мы думали…
— Думали, что не было смысла брать его с собой. Думали, что справитесь сами. Возможно, он это понял, понял, что оказался лишним и что его ждет, и поэтому подстроил все так, чтобы хоть посмертно насладиться местью. Впрочем, возможно, он так ненавидел вас, что решил, даже если вы и возьмете его с собой, все равно уйти в мир иной, прихватив вас с собой. Ваш друг приготовил очень умную ловушку, правда, у него не хватило времени довести дело до конца, помешал несчастный случай. Именно поэтому двигатели не работают. Ловушка, подстроенная вашим другом, заключалась в том, что батискаф двигался бы отлично: и вперед и назад, и вверх и вниз, он выполнял бы любые операции, которые требовались, но все это до той минуты, пока он не опустился бы на глубину, слегка превышающую девяносто метров. Потом должны были сработать определенные реле. Он отлично проделал свою работу, ваш инженер, — я не слишком волновался, зная, что они ни черта не смыслят и глубоко невежественны в том деле, за которое взялись.