Я услышал, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Наверное, это официант. Генерал снова стал хозяином, а Вилэнд превратился в его подчиненного и гостя: талант генерала переходить от одной роли к другой, его удивительный дар владеть собой в любых обстоятельствах производили на меня все большее впечатление. У меня даже возникла мысль, что можно, пожалуй, посвятить генерала в суть происходящего, обратиться за помощью. Я убедился, что он отлично может скрывать свои истинные чувства и сможет играть на два фронта, если этого потребует ситуация. Но вступить с ним в контакт были столь же трудно, как если бы генерал находился на другом конце Земли.
Генерал отдал официанту какое-то распоряжение, и тот вышел. Почти целую минуту в комнате царила полная тишина. Потом кто-то встал, и я услышал звук открываемых бутылок и звон бокалов. Такие мелочи, как убийства и насильственное принуждение к поднятию со дна моря затонувших миллионов, не могут помешать соблюдению традиционных обычаев гостеприимства, которыми издавна славятся южные штаты Америки. Если бы я заключил пари, что генерал собственной персоной выполняет обязанности бармена, то я бы выиграл, но если бы мне привелось поставить деньги, на то, что генерал обойдет своим вниманием Толбота-убийцу, то я бы проиграл. — Занавеска моего кабинета была откинута в сторону, и генерал собственноручно поставил передо мной на стол наполненный бокал. В течение нескольких секунд он стоял, наклонившись над маленьким столиком, и смотрел на меня таким взглядом, каким никто не удостоит человека, зная, что он — убийца, зная, что он похитил его дочь и угрожал убить ее. Это был долгий, оценивающий, внимательный взгляд, и потом, к моему величайшему удивлению, углы его рта приподнялись в улыбке, и он подмигнул мне. Я не верил своим глазам, но ошибка исключалась: он улыбнулся и подмигнул мне. Через мгновение он вышел, и занавеска снова отрезала меня от остальной компании. То, что произошло, мне не пригрезилось и не было плодом моего воображения. Генерал был на моей стороне. Я не мог предположить, насколько надежно он перешел на мою сторону, так как не имел ни малейшего понятия о том, какие причины заставили его переменить мнение обо мне в мою пользу. Возможно, он что-то узнал, возможно, что-то заподозрил. Только в одном я был уверен: его дочь не сказала ему обо мне ни слова. Я сделал ей достаточно сильное внушение о необходимости соблюдать абсолютную секретность.
Из комнаты доносился шум голосов, и, прислушавшись, я понял, что говорит генерал Рутвен.
— Это чертовски оскорбительно и совершенно нелепо, — говорил он голосом, которого я никогда не слышал раньше: сухим, ледяным голосом, которым говорят тогда, когда хотят достичь максимальной степени убедительности, чтобы подавить сопротивление непокорного совета директоров. — Я не виню Тальбота, хоть он и убийца. Это размахивание пистолетом, эту мелочную опеку над ним пора прекратить. Я настаиваю на этом, Вилэнд. В этом нет никакой необходимости. Никогда не думал, что такой человек, как вы, Вилэнд, устроит такую дешевую мелодраму. — Генерал горячился все больше, он говорил о том, что меня пасут, словно овцу, и все время держат под дулом пистолета. — Посмотрите, какая погода, Вилэнд… Никто не сможет вырваться отсюда, или прибыть сюда в ближайшие двенадцать часов. Незачем создавать лишние проблемы. Никто не сможет причинить нам какие-либо неприятности, по крайней мере, за дочь и Кеннеди я ручаюсь.
Генерал был очень убедителен, Ройялу и Вилэнду возразить было нечего. Жаль только, что он немного опоздал со своим протестом против слежки. Мне казалось, он выдал эту тираду потому, что фактически боролся не за мою, а за свою собственную свободу, быть может, даже за свою жизнь, и за свободу передвижений для своего шофера. И что самое главное, он, кажется, понимал для чего это нужно, явно вел свою игру. Вилэнд пошел на уступки, но с условием, что когда он и Ройял будут спускаться со мной в батискафе, то генерал, его шофер и Мэри проведут время в «Научно-исследовательской лаборатории бурения» с людьми Вилэнда. Я до сих пор не имел понятия, сколько людей было у Вилэнда на буровой, но думал, что если не считать Лэрри, Кибатти и его напарника, то там было еще по меньшей мере трое таких же мордоворотов.