Вот и комната с открытой дверью о которой шла речь. Глянув на Ройяла и увидев его разрешающий кивок, я вошел. Комната выглядела, как рабочий кабинет инженера. Там была пара больших чертежных досок с укрепленными на них лампами дневного света. Я прошел мимо досок к большому столу, столешница которого была обтянута кожей. Рядом со столом стояло удобное кресло.
Ройял оглядел комнату. Он был в своем репертуаре. Может, привычка? Да, Ройял всегда был предельно осторожным. Невозможно представить, чтобы он сидел где-то спиной к двери или спиной к окну, как невозможно представить его с блеском в глазах. Мне кажется, он не изменил бы своей привычке, даже если бы находился в детской комнате. Правда, на этот раз он осмотрел комнату больше с точки зрения оценки ее в качестве тюремной камеры. То, что он увидел, видимо, удовлетворило его: не считая двери, порог которой мы только что переступили, второй выход из комнаты был только в окно, под которым бушевало море. Ройял уселся на стул, и закурил сигарету. Сидел и молчал. Свет лампы поблескивал на его гладких темно-русых волосах. Его не отражающее никаких мыслей и настроений лицо находилось в тени. Он сидел не более чем в полутора метрах от меня. В руках у него ничего не было. Правда, он мог запросто выхватить свой маленький черный пистолет и всадить мне две пули промеж глаз прежде, чем я проделал бы половину пути к его креслу. Но, я и не собирался сейчас этого делать.
Минут десять я писал на листке бумаги какие-то цифры. Изображал работу с логарифмической линейкой, изучал электросхемы, достав их из сейфа ключом Ройяла. И, всем своим видом давал понять, что у меня ничего не получается. Я щелкал языком от нетерпения, почесывал концом карандаша голову, сжимал губы и с возрастающим раздражением смотрел на стены, дверь и окно. Но чаще всего раздраженно смотрел на Ройяла. В конце концов он заметил это. Слишком явной была демонстрация моего раздражения, чтобы продолжать оставаться в неведении о моем отношении к нему.
— Мое присутствие раздражает вас, Тальбот?
— Что? Как сказать, не то, чтобы… но только я не могу получить…
— Значит, вам работается не так легко, как вы думали, а?
Я злобно и молча уставился на него. Если он промолчит, мне ничего не останется, как самому подсказать ему убраться отсюда. К счастью, он сам пришел мне на выручку.
— Я так же, как и вы, хочу, чтобы это дело скорее закончилось. Мне сдается, что вы относитесь к таким людям, которые не любят, когда их отвлекают, а похоже я своим присутствием это делаю — он легко поднялся на ноги, посмотрел на бумагу с «расчетами», которая лежала передо мной, поднял одной рукой свой стул и направился к двери. — Лучше подожду снаружи.
Я молча кивнул головой. Он вынул ключ из двери, вышел в коридор и запер дверь на ключ. Я встал, на цыпочках подкрался к двери и замер.
Долго ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как я услышал шум шагов в коридоре и чей-то голос:
— Ну, извини, дорогой, — человек говорил с явным американским акцентом, и не успел он произнести эти слова, как послышался сильный, глухо прозвучавший удар. Этот тяжелый удар заставил меня сморщиться, словно от боли. Через мгновение ключ повернулся в замке, и дверь открылась. Я помог втащить в комнату тяжелый груз.
Этим тяжелым грузом был Ройял, бездыханный и холодный, как камбала. Человек, которому я помогал, запер дверь на ключ, и, не медля ни минуты, начал энергично стаскивать с себя зюйдвестку, этот широкий непромокаемый плащ с капюшоном, куртку и штаны. Под всем этим темно-бордовая форма была безупречной, как всегда.
— Неплохо, — пробормотал я, — и маскировка, и американский акцент. Вам удалось бы обмануть даже меня.
— Самое главное, мне удалось обмануть Ройяла, — Кеннеди наклонился и посмотрел на начинающую синеть ссадину на виске Ройяла. — Жаль, если я саданул его слишком сильно. — Кеннеди действительно очень встревожился. Точно так же встревожился бы и я, если бы случайно наступил на тарантула.
— Ничего, он выживет, Симон. Зато вы получили удовольствие, которое пришлось неоднократно откладывать. — Я сбросил пиджак и стал быстро натягивать спецодежду, которая было до этого на Кеннеди. — Вам удалось подготовиться? В мастерскую все доставлено?
— Послушайте, Тальбот, зачем спрашивать — укоризненно сказал он. — У меня было целых три часа.
— Ну ладно, прошу прощения… А что если наш друг начнет проявлять признаки жизни?
— Тогда я снова приму такие же меры, — мечтательно сказал Кеннеди.