«Милая глупышка, — подумал я, — сумасшедшая, маленькая глупышка». Я не думал о том, какая была нужна отчаянная храбрость, чтобы влезть на эту лестницу, чтобы совершить этот изнурительный подъем, который может только присниться в кошмарном сне. Я даже не подумал о том, что отчаянная храбрость этой девушки вселила в меня надежду. Я испытывал только горечь, возмущение и отчаяние, я был уверен, что это последние минуты жизни Мэри Рутвен.
— Вперед, мерзавец!
— Чтобы ты пристрелил меня и я упал в море? Нет.
— Повернись.
— Чтобы ты ударил меня пистолетом по голове и меня нашли на палубе внизу, и при этом никто бы не догадался, что это твоих рук дело? — Мэри была уже в полуметре от Лэрри. — Нет, я не повернусь, Лэрри. Освети фонарем мое левое плечо.
Вспыхнул свет фонарика, и я снова услышал его безумное хихиканье.
— Значит, я все же попал в тебя, Тальбот?
— Да. Ты попал в меня. — Теперь Мэри была уже вплотную к нему. До этого я лишь уголком глаза я следил за ней, а теперь через плечо Лэрри посмотрел на нее в упор. Глаза мои широко раскрылись, и в них вспыхнула надежда.
— Можешь не смотреть, не старайся, фараон! — хихикнул Ларри. —Второй раз ты меня таким образом не проведешь!
Вцепись руками в его шею или ноги, молился я. Или набрось ему на голову свой плащ. Но только хватай его руку с пистолетом.
Но именно это она и сделала. Схватила его за запястье правой руки. Лэрри замер, словно окаменел от неожиданности. Рука с револьвером, тоже застыла, продолжая целиться в мое сердце, не сдвинулась ни на йоту. Левой рукой Лэрри схватил Мэри за запястье. Резкое движение — и он освободился. Рванул Мэри за руку, крутанул и бросил ее практически между нами. Из ее груди вырвался сдавленный возглас боли и отчаяния, она упала на колени, а потом — на бок. Ларри по-волчьи оскалился в усмешке, его черные, как угли, глаза и пистолет были все время направлены на меня. Он, продолжая выкручивать руку девушке, заявил:
— Иди. Можешь попрощаться со своей подругой, коп!
Он не шутил. Она слишком много знала. Я приблизился к нему вплотную, делая вид, что хочу выполнить его приказ. — Он ткнул ствол кольта мне в зубы, один зуб сломался, и я почувствовал во рту соленый вкус крови из разбитой верхней губы. Я отвернул голову, сплюнул кровь. Он, вытащив ствол изо рта, ткнул ткнул им мне в горло. Ствол больно давил на гортань, мушка рвала щеку. Пока этот подонок упивался своей властью, я занимался важным делом, стараясь использовать свой последний, очень не большой шанс, надо сказать, но все же…
— Струсил, коп?
Бояться? У меня не было на это времени, я своей левой ногой снимал со своей правой туфель, отвлекая этого гада болтовней.
— Ты не сделаешь этого, Лэрри. Если ты убьешь меня, им не видать этого сокровища, как своих ушей.
Я отвел правую ногу подальше назад, стоя на одной левой, стараясь не потерять равновесия. Снятый туфель висел лишь на кончиках пальцев.
— Не смеши меня, — его действительно сотрясал ужасный безумный смех. — Ты слышишь, коп, как я смеюсь. Мне ведь все равно не видать ни гроша из этого сокровища. Наркоман Лэрри не получит ни гроша. Белый порошок это все, что старик когда-либо давал своему любимому сыну.
— Ты это о Вилэнде? — мне надо было бы давным-давно понять, что Вилэнд его отец. Моя правя нога плавно пошла вперед, набирая скорость.
— Да. Он мой отец. Будь он проклят! — Пистолет уткнулся мне в пах. — Прощай, коп!
— Я передам ему твой прощальный привет, — я еще не успел окончить эту фразу, как сорвавшись с ноги, пущенный с силой, туфель, с грохотом врезался в рифленое железо будки.
Лэрри резко повернул голову на этот звук, этот новый источник опасности и угрозы, на мгновение открыв свою скулу для моего удара. Точно так же совсем недавно была открыта для удара скула оператора в радиорубке.
Я ударил его. Ударил с такой силой, словно он был спутником, и я отправлял его на лунную орбиту. Я ударил его с такой силой, словно жизнь всех живущих на земле зависела от мощи этого удара. Я ударил его так, как никогда никого не бил в жизни, и нанося этот сокрушительный удар, знал, что никогда больше никого не смогу ударить с такой силой.
Послышался сухой, глухой хруст. Кольт выпал из руки Лэрри и ударился о решетку у моих ног. В течение двух-трех секунд казалось, что Лэрри, не потеряв равновесия, как ни в чем не бывало стоит на ногах. Затем с неправдоподобной замедленностью и неотвратимой безысходностью, словно обрушившаяся фабричная труба, он стал падать в пропасть.