— Но как Беттен ужился с Беннетом?
— Мистер Беттен хитер и проницателен. Он не лез в самую гущу, а всегда оставался сбоку, на краю водоворота, чтобы в случае чего отойти в сторону и умыть руки.
— Сказано верно. И, несмотря на это, вы, Оджи…
— Видите ли, мистер Дип, в последние годы я не мог найти ничего лучшего.
— Полагаю, до тех пор, пока не вернулся я?
— Точно.
— Теперь давайте поговорим напрямик, Оджи.
Он отлично понял, что я имею в виду, улыбнулся, заложил руки за спину и, слегка покачиваясь на носках, сказал:
— У меня нет сомнений, что вам удастся ликвидировать все права Беттена на наследство. В конце концов, вы его отстраните от всех дел и возьмете все в свои руки. И я также не сомневаюсь, что вы сможете занять «трон короля» в клубе. Важный шаг в этом направлении вы уже сделали.
Однако вам необходимо выполнить одно условие.
— Так. Мне это известно. Оно будет выполнено.
— И даже в этом я не сомневаюсь, мистер Дип.
— В таком случае?..
— Если вы разыщете убийцу Беннета, то долго не проживете…
— Вы полагаете, что меня легко устранить?
— Нет, я думаю лишь о неизбежных противодействиях «Синдиката» и, может быть, клуба.
— Хорошо. Предположим, что все будет так, как вы мыслите, и меня убьют, И тогда?
— Тогда?.. Тогда я все возьму в свои руки. После вас не останется никого, кто бы это мог сделать. Я останусь единственным человеком, который в совершенстве знает все операции в деталях.
— Агентов, контрагентов, суммы и счета, авансы и долги?
— Все дело в том, что Беннет не успел, да и не мог, оставить кому–либо пакет Управления. Его сейчас все разыскивают, но пока безрезультатно.
— Кто владеет пакетом, тот держит в руках всю организацию, — заметил я.
— И основательно.
— Как же вы думаете без него обойтись? Ведь все было сосредоточено в этом пакете и в голове Беннета. А вы, Оджи, не обладаете ни тем, ни другим.
— Полагаю, что со временем мне удастся восстановить все связи организации и предотвратить развал. Даже если не будет обнаружен пакет.
— Кроме Беннета, к нему кто–нибудь имел доступ?
— Насколько мне известно, а мне известно все — больше никто. Там были документы, счета, расписки и так далее. Понятно, что восстановить все это чрезвычайно трудно. Но… со временем и в общих чертах…
Слушая откровенно циничные соображения Оджи, я припоминал его взлеты на жизненном пути. Когда–то неразлучными его спутниками были сточные канавы и мусорные ящики, а теперь он намеревался встать во главе одной из самых мощных гангстерских организаций.
— Предположим, я останусь в живых и буду держать организацию в своих руках. Что в этом случае?
Он широко улыбнулся.
— Меня это тоже устраивает. Я ничего не потеряю, поскольку останусь достаточно близко к вершине, а мишенью будете вы.
— Вы все неплохо обдумали, Оджи.
— Это верно.
— А вот что касается пакета, то ваше упоминание о значении документов укрепило мое убеждение в том, что «Синдикат» не имеет никакого отношения к убийству Беннета.
— Кто знает, Дип, всякое бывает.
— Но у вас своих соображений нет?
— Догадок было много, но при ближайшем знакомстве с делом все они оказывались неверными.
— При случае поделитесь со мной. Бывает, что и неверная версия наводит на правильный путь. А пока, Оджи, вы являетесь моим помощником, а потому покажите оставшиеся помещения.
Использовав лифт, мы оказались на втором этаже дома и через переднюю прошли в бильярдную, а затем в хорошо оборудованную буфетную и загроможденную ненужной мебелью библиотеку. Полиция, видимо, не затрудняла себя тем, чтобы скрыть следы своего пребывания. Все было сдвинуто, осмотрено, ощупано и перевернуто. В поисках тайника передвинули даже тяжелый бильярдный стол.
Беннет жил на третьем этаже. Здесь полностью доминировали его вкусы: кричаще–яркие цвета, плюшевая обивка мебели, броская окраска дверей и оконных переплетов. В этом же духе были всевозможные предметы домашнего обихода, пара ламповых подставок из материала, имитирующего слоновую кость с эротическими композициями, фривольные фотографии с автографами в рамках на стенах и экстравагантные пуховички, и даже буфет из красного дерева, поблескивающий своими металлическими угла ми. Телевизор и магнитофон были усыпаны окурками.
Внимательно осматривая комнаты, я чувствовал, как мною овладевают воспоминания и среди них на первый план выдвигается живой образ моего друга…
Я встряхнулся и подошел к бювару. Рядом с ним на полу белел меловой контур тела.