— Я люблю тебя, Ками. Я собираюсь произносить эти слова до тех пор, пока они не перестанут тебя пугать. Пока ты с этим не согласишься. До тех пор, пока ты не поверишь, что я никогда в жизни не причиню тебе страданий. Я. Люблю. Тебя.
Он провел своим большим пальцем по моей нижней губе, вглядываясь в мое лицо застывшим взглядом и нахмурившись.
— Единственному, кому здесь следует бояться — это мне, — прошептал он с болью. С болью, страхом и уязвимостью.
В этот момент меня обуревали те же самые чувства.
Я не знала, что было сильнее: вина от осознания того, что я могу причинить ему мучения или страх, который вынуждал меня продолжать этот фарс. Но одну вещь я знала точно: Блейн был слишком хорош для меня. Он заслуживал получить на много больше того, что я могла ему дать. Он ни за что не сможет быть счастлив с девушкой с псевдосердцем. Неужели он на самом деле видел свое будущее со мной? Когда-нибудь ему наверняка потребуется больше тепла. Просто мне пришлось заставить его это осознать до того, как стало слишком поздно.
— Не надо. Пожалуйста. Пожалуйста, не нужно меня любить.
Он нахмурился.
— Почему нет?
— Потому что...
— Потому что, что?
— Просто... потому что.
Блейн раздраженно выдохнул и покачал головой.
Правильно. Разочаруйся. Огорчись. Скажи мне, что я глупая и мелочная. Скажи мне, что я не заслуживаю твоей любви. Что я безнадежна. Что я не достойна быть любимой, как я и думала с самого начала.
— Тебе придется постараться лучше, Ками.
Мое отчаяние переросло в иррациональную ярость. Я передернула плечами, избавляясь от его прикосновения, отталкивая его.
— Потому что! Потому что я, блядь, этого не хочу! Потому что мне это не нужно. Поэтому просто прекрати, ты понял?
Я развернулась на каблуках и попыталась скрыться в убежище своей спальни. Мне нужно было убраться, но, конечно же, Блейн не дал мне этого сделать. Он стоял позади меня, такой прекрасный и с ангельским терпением. Мне хотелось кричать до тех пор, пока мои легкие бы не разрушились.
— Ты это не серьезно, — возразил он, качая головой. — Каждый нуждается в любви, в том числе и ты. Особенно ты. И я знаю, что ты этого хочешь. Просто слишком боишься признать.
Я сжала кулаки, ярость застилала мои глаза.
— Я не боюсь любви, Блейн. Я ненавижу ее. Любовь жестока и неумолима. Она бьет тебя. Пытает. Впечатывает твое лицо в зеркало и говорит тебе, что ты омерзительна и уродлива. Что никто больше тебя не захочет. Любовь стегает тебя ремнем до тех пор, пока каждый сантиметр твоего тела не начинают покрывать гигантские красные рубцы, делая твою кожу настолько чувствительной, что ты не можешь сидеть на протяжении нескольких дней.
По моему лицу стекали горячие слезы, мешая мне разглядеть Блейна. Но было слишком поздно их останавливать. Он открыл шлюзы моего терпения.
Он хотел всю правду. Хотел услышать причину моего сумасшествия. Что же, теперь он ее получил.
— Любовь насилует твою мать прямо перед тобой, пока она рыдает, говоря тебе, что мамочка в порядке, — хрипло прошептала я, мое горло душили годы сдерживаемых эмоций. — Она трогает тебя таким образом и в таких местах, где никогда не должна была бы, пытаясь уничтожить последние крупицы твоей невинности. Она убивает, калечит. После нее ты не подлежишь ремонту.
Я стояла перед ним, обнаженная и истекающая кровью. Моя поврежденная душа была выставлена перед ним напоказ, демонстрируя ему каждый свой уродливый шрам.
— Вот, что такое любовь, Блейн. Почему, блядь, я должна ее желать? Почему хоть кто-то ее желает?
Блейн шагнул ко мне, раскинув руки, готовый помочь сломленной девушке. Но я не хотела его сочувствия. Я не нуждалась в том, чтобы он меня спасал. Я хотела, чтобы он спасался сам.
— Кам, малыш… — проскрипел он. Его полные ужаса глаза потускнели от слез. — Малыш, мне так жаль. Пожалуйста, позволь мне...
— Нет, — сказала я безразлично, отодвигаясь за пределы его досягаемости. — Нет, не пытайся что-то во мне улучшить. Я не хочу, чтобы ты это делал.
— Просто позволь мне...
— Я серьезно! Прекрати, Блейн! Мне не нужна твоя благотворительность! Я не твой маленький любимый проект! Прекрати пытаться подтолкнуть меня к тому, какой, по твоему мнению, я должна быть! Я не твоя мать!
Блейн остановился и посмотрел на меня с замешательством и болью, исказившими его лицо. Он был так же открыт и травмирован, как и я. И так же измучен моим отвратительным рассказом. Он был прямо там, где был мне нужен. Я попрощалась с мужчиной, которого любила сильнее, чем ненавидела себя, и это было настолько мучительно, как я это и представляла. Затем я надела маску холодности и бессердечности и решила поставить окончательную точку.