— Как ты себя чувствуешь?
Я попыталась выдавить улыбку, но она выглядела фальшиво, и я решила ограничиться кивком.
— Я в порядке. На самом деле, я не помню, что там происходило.
Блейн сделал три шага мне навстречу, осторожно забрал кружку с чаем из моих рук и подвел к кровати. Мы уселись бок о бок, соприкасаясь коленями и плечами, пока он собирался с мыслями.
— Я вышел, чтобы остановить тебя, не дать уйти. Чтобы поговорить с тобой. И застыл, когда услышал твой плач. Этот сукин сын держал тебя за руки, — сказал он сквозь плотно сжатые зубы, сжимая кулаки. — Потом меня словно переклинило, и я не помню толком, что произошло дальше. Мои глаза как будто заволокла красная пелена. Я видел, как он прикасался к тебе, и этого было достаточно, чтобы я захотел его убить. — Блейн повернулся ко мне, его челюсти были плотно сжаты. — Я не должен был тебе позволить уйти. Мне надо было проводить тебя до машины, и я искренне сожалею, что не сделал этого. Я не могу перестать думать о том, что могло бы случиться, если бы я вышел двумя минутами позже. Черт, я не могу выкинуть из моей проклятой головы картинку, где ты стоишь, охваченная ужасом. Боже, Ками... Мне жаль. Чертовски жаль.
— В произошедшем нет твоей вины, — неосознанно воскликнула я. Мне говорили подобное бесчисленное количество раз, и эта фраза всплыла в моей голове в самый подходящий момент. — Я в порядке, клянусь. Иди домой. Ты даже можешь взять мою машину, если хочешь.
Я невольно протянула руку и положила ее на его сомкнутые пальцы, чтобы он их разжал. Я не знаю, зачем я это сделала, но сейчас мне было необходимо коснуться его в утешающем жесте. Я знала, каково это — полностью потерять контроль над собой. Наши реакции, возможно, отличались, но страх и гнев были одинаковыми.
Блейн повернул свою ладонь, и переплел наши пальцы, нежно массируя внешнюю сторону моей руки.
— Ками... — произнёс он на выдохе, и его карие глаза встретились с моими.
Мы сидели слишком близко, практически сплетаясь руками и ногами. Я чувствовала себя незащищенной, полностью обнаженной и уязвимой под его взглядом. Но его прикосновения меня успокаивали, проливаясь бальзамом на мою искалеченную душу. Я чувствовала, как по моему телу разливалось тепло, но на этот раз оно не имело отношения к приступу паники.
— Блейн? — прошептала я.
Не знаю почему, но одно лишь его имя, произнесённое вслух, распространяло это тепло еще больше. Я представила себе, как произношу его снова и снова. Кричу его. Взываю к нему.
Блейн облизал губы, затем осторожно повращал языком металлическую штангу, обдумывая свои следующие слова.
— Я знаю, ты говорила, что в порядке. Но, черт, не думаю, что в порядке я сам. У меня нет права спрашивать об этом, но... могу ли я остаться здесь с тобой на ночь? — Увидев мои недоуменно распахнутые глаза, он быстро продолжил: — Я не в том смысле. Просто... Я знаю, что сегодняшний инцидент тебя травмировал. Ты явно не впервые так реагируешь на стресс. Ты не обязана ничего мне рассказывать, и не должна оправдываться. Но сейчас, я должен находиться рядом, чтобы видеть тебя. И, если ты позволишь, мне необходимо к тебе прикасаться.
Как мне не хватало этих слов. Они буквально вонзились мне в голову, полностью меня захватив. Я не ощущала ничего вокруг.
Прошло несколько долгих секунд, прежде чем я смогла просто кивнуть, прекращая мучения Блейна. Он облегчённо выдохнул.
Я не знала, что со мной происходит. Неужели я действительно собиралась позволить ему провести со мной ночь? В моей спальне? В моей кровати? Но после всего, что сегодня произошло, и, учитывая то, что Дом уподобился M.I.A[12] я не могла придумать веской причины, чтобы не позволить ему остаться. Я хотела, чтобы он был здесь. Я хотела, чтобы он своими прикосновениями прогнал мои ночные кошмары, которые уже готовились меня настигнуть, стоило мне закрыть глаза.
— Спасибо, — пробормотал Блейн, поднимая вторую руку, чтобы погладить меня по щеке. — Серьезно, думаю, что сошел бы с ума от беспокойства, если бы уехал. Я ужасно себя чувствую из-за случившегося.
Вот в чем дело. Его вина. Блейн оставался не потому, что хотел меня и надеялся на что-то большее. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что позволил мне выйти к своей машине одной. Сотрудники «Глубины» были параноиками и никогда не выходили на парковку в одиночку после закрытия. Заведение располагалось не в самом благополучном районе. Пьяницы и бомжи часто устраивали здесь по вечерам беспорядки. Может быть, Блейн думал, что я расскажу всем остальным о его промахе, тем самым опорочив его, или он просто хотел загладить свою вину передо мной. Так или иначе, его тёплые сердечные прикосновения вдруг стали насквозь лживыми.