Очевидно, что для выживания человеку важна память о ситуациях, когда он подвергался риску. Но еще более полезной как для наших предков, так и для нас служила и служит способность усваивать опыт других и учиться на их ошибках. В конце концов, у нас нет запасной копии себя. Когда пещерный человек сидел у костра после длинного дня, проведенного в поисках пищи, вокруг того же костра собирались еще 20 или 30 его соплеменников. Воспользовавшись их опытом, он мог расширить свою базу для формирования суждений в 20 или 30 раз.
Обмен опытом подразумевает рассказывание историй. Но еще он означает необходимость ее визуализировать: слушая у костра рассказ, представить самого недалекого члена племени и как он заходит в реку на мелководье, представить, как он дотрагивается палкой до проплывающего мимо бревна, и как бревно неожиданно оказывается крокодилом, и увидеть кучу пузырей на воде на месте гибели незадачливого соплеменника. Нарисовав картину во всех подробностях, Внутренний голос запоминает ее и опирается на нее при вынесении суждений, как на личные воспоминания. Есть ли риск нападения крокодила у берега реки? Да. Вы ведь можете вспомнить как раз такой случай. Есть ли вероятность, что проплывающее мимо бревно – совсем не то, чем кажется? Определенно. Вы очень живо вспоминаете соответствующий пример. Вы можете даже не осознавать, что провели анализ, но результат будет налицо: у вас возникнет интуитивное чувство, что ближе вам подходить точно не стоит. Внутренний голос учел трагическую ошибку вашего соплеменника.
Не все воображаемые картины одинаково полезны. Когда кто-то делится пережитым опытом, это может быть весьма ценным. Но совсем другое дело, если рассказчик делится плодами своего воображения. Это уже художественный вымысел. Внутренний голос должен понимать это различие и относиться к историям соответственно. Вот только он, увы, не относится.
Один из первых экспериментов по изучению влияния интуиции на формирование суждений был проведен в 1976 году в США в ходе президентской предвыборной кампании. Первой группе респондентов предложили представить, что президентскую гонку выиграл Джеральд Форд и что он приносит клятву на инаугурации. После этого им задали вопрос: какова вероятность, что Форд станет президентом? Вторую группу респондентов попросили представить все то же самое, но только с Джимми Картером. Так у кого же из кандидатов выше шансы на победу? Большинство людей из первой группы были уверены, что у Форда, а большинство людей из второй – что у Картера. Последующие эксперименты дали похожие результаты. Какова вероятность, что вы угодите за решетку? Насколько вероятно, что вы выиграете в лотерею? Люди, которые представляют себе какое-то событие, больше уверены, что оно произойдет, чем те, кто этого не делает.
Более сложную версию описанного эксперимента провели психологи Стивен Шерман, Роберт Чалдини, Донна Шварцман и Ким Рейнольдс. Они сообщили 120 студентам из Университета штата Аризона, что в студенческом кампусе распространяется новая болезнь. Студентов разделили на четыре группы. Первой группе описали симптомы новой болезни: упадок сил, мышечная и головная боль. Второй группе тоже перечислили симптомы, но такие, чтобы их было сложнее представить: чувство дезориентации в пространстве, нарушение работы нервной системы, воспаление печени. Третьей группе предложили список симптомов, которые легко вообразить, и попросили студентов представить, что у них наблюдаются все эти симптомы. Четвертая группа получила список симптомов, которые сложно вообразить, этих студентов также попросили представить, что у них присутствуют эти симптомы. И наконец, студентам из всех четырех групп задали один и тот же вопрос: «Насколько вероятно, что вы можете заразиться этой болезнью?»
Как и ожидалось, студенты со списком симптомов, которые легко вообразить, представившие, что они уже заболели, оценили риск выше всех. Следующими были студенты, не визуализировавшие симптомы. Ниже всех оценили вероятность заразиться студенты со сложным списком симптомов, которые не представляли, что они заболели. Этот эксперимент помог обнаружить важный факт, касающийся воображения: наша внутренняя оценка вероятности какого-то события основывается не просто на способности его представить, а на том, насколько легко нам это сделать.
Может показаться удивительным, что обычное воображение настолько сильно влияет на наше мышление, однако во многих сферах – от терапии до профессионального спорта – силу воображения используют как практический инструмент, эффективность которого сопоставима со знаменитым эффектом плацебо. Сила воображения реальна. Когда реклама лотерей предлагает вам представить, что вы выиграли, она не просто приглашает вас помечтать в свое удовольствие, вам предлагают сделать то, в результате чего вы интуитивно начнете считать выигрыш в лотерею более вероятным. Иначе говоря, вас убеждают начать играть в азартные игры. Когда речь заходит о визуализации, не бывает ничего «просто»{10}.