Но, пожалуй, самым удивительным в этом было то, что это никого не удивило. Во времена Вьетнамской войны новости снимали на кинопленку, которую укладывали в коробки, коробки отвозили в аэропорт, и новости выходили на телеэкраны через несколько дней после того, как их сняли, – и это казалось верхом оперативности, так как ничего подобного никогда раньше в истории человечества не было. Когда в 2004 году Таиланд подвергся удару цунами, туристы отправляли видеосюжеты по электронной почте, едва поднявшись на достаточно высокое место, – легко и быстро они делали то, с чем еще 30 лет назад не могли справиться сложные телевизионные сети. В 2005 году после теракта в лондонском метро, когда пассажиры, застрявшие под землей, включили камеры своих смартфонов и начали показывать миру, что они видят, все обсуждали исключительно содержание видео, а не способ его передачи. Было вполне ожидаемо, что личный опыт мгновенно станет достоянием общественности по всему миру. Менее чем за три поколения мы перешли от мира, в котором единственная дорогостоящая, размытая, черно-белая фотография вызывала восторг и изумление публики, к миру, где никого не удивишь дешевым полноцветным видео, мгновенно разлетающимся по миру.
С точки зрения прогресса человечества это удивительно. С точки зрения перспектив развития и роста для каждого отдельного человека это поразительно. И все же.
И все же современный человек, живущий в таком информационном потоке, обладает мозгом, который, где-то на очень глубинном уровне, убежден, что изображение его детей и есть его дети, что пища в форме собачьих экскрементов и есть собачьи экскременты и что мечты о выигрыше в лотерею делают этот выигрыш более вероятным.
Наш мозг, руководствуясь Правилом привязки, опирается на первое доступное число, чтобы провести оценку того, что не имеет к этому числу никакого отношения. Это совсем некстати во времена, когда цифры сыплются на нас, как дождевые капли в сезон муссонов.
Наш мозг отвергает законы логики и использует Правило типичных вещей, чтобы сделать вывод, что вероятность исполнения сложных, многокомпонентных прогнозов выше, чем простых. Во времена, когда нас постоянно предупреждают о потенциальных опасностях, от этого тоже мало толку.
Но важнее всего, что наш мозг опирается на Правило примера, чтобы сделать вывод, что простота, с которой он вспоминает о событии, гарантирует его повторение. Для древних охотников, гонявшихся за добычей по саванне, это правило было полезным. В эпоху, когда туристы снимают на видео цунами и рассылают эти кадры по всему миру быстрее, чем вода сходит с затопленных территорий, это правило способно свести нас с ума. Чего нам следует бояться? Экзотических вирусов? Террористов? Педофилов, ищущих детей в сети? Любых других пунктов из длинных и постоянно растущих списков, поглощающих наше внимание? Численность населения Земли превысила семь миллиардов человек. Хотя бы по этой простой причине в любой день есть вероятность, что какой-то из этих рисков или все они, вместе взятые, приведут к массовой гибели людей. Так стоит ли нам всего этого бояться? Неизбежно Внутренний голос попытается ответить на этот вопрос, опираясь на Правило примера. Ответ будет очевидным: да, стоит.
Один из самых частых выводов, который делают исследователи, изучающие восприятие риска: люди склонны переоценивать вероятность погибнуть от вещей, о которых рассказывают в вечерних новостях, и недооценивают опасность того, что не попадает в зону внимания СМИ. Что мы видим в вечерних новостях? Редкие, нестандартные события и катастрофы, убийства, терроризм, пожары и наводнения. Что не попадает в новости? Стандартные причины смерти, не вызывающие сильных эмоций: диабет, астма, болезни сердца. В ходе опроса, проведенного в США в конце 1970-х годов, психологи Пол Словик и Сара Лихтенштейн доказали, что существует огромный разрыв между реальностью и ее восприятием. Большинство респондентов были уверены, что в результате несчастных случаев погибает примерно столько же человек, как и от болезней, хотя на самом деле число умерших от болезней в 17 раз больше, чем погибших в результате несчастных случаев. Респонденты также заявили, что в ДТП гибнет в 350 раз больше людей, чем умирает от диабета. На самом деле эта цифра больше не в 350 раз, а всего в полтора раза. Вероятно, подобного стоило ожидать: почти ежедневно в новостях показывают страшные сцены автомобильных аварий, и лишь родные и близкие знают, когда причиной смерти становится диабет{11}.
Многие исследования связывают искаженное восприятие риска с качеством подачи новостей, однако источником информации для нас служат не только средства массовой информации. Есть еще художественные произведения, в частности фильмы и телевизионные шоу. Их целенаправленно делают эмоциональными, яркими, запоминающимися. Риск – неотъемлемый компонент многочисленных телевизионных проектов: прайм-тайм невозможно представить без сериалов про полицейских и «медицинских» драм. Принимая во внимание Правило примера, можно утверждать, что они оказывают не меньшее влияние на формирование наших суждений о риске, чем новостные сюжеты, а возможно, даже большее. В конце концов, просмотр фильмов и сериалов мы воспринимаем как развлечение, а потому наше критическое восприятие снижено. Внутренний голос смотрит, пока Разум спит.