— Знаешь, если честно, то я не очень голодна, — мягко сказала она и выразительно посмотрела на него.
В голубых глазах Брайана заплясали знакомые искорки.
— С каких пор вы научились читать мои мысли, леди?
— Меня не мысли твои интересуют.
— Тогда почему бы нам не закончить этот разговор в спальне?
Она кивнула и улыбнулась ему.
Когда он нежно поцеловал ее, Рейчел забыла обо всем на свете. Существовал только Брайан и ее любовь к нему, которую ей во что бы то ни стало надо было сохранить…
Позднее Рейчел свернулась калачиком на кровати, положив голову ему на плечо, вдыхая терпкий мужской запах его кожи.
— Я тебя люблю, — прошептала она.
— Достаточно сильно, чтобы выйти за меня замуж? Она резко втянула воздух. Господи, неужели сейчас начнется один из тех бесконечных споров, которые так пугали и расстраивали ее?
— Ты же знаешь, что да. Но нам надо подождать, разобраться во всем…
Брайан тяжело вздохнул, отодвинулся от нее и принялся шарить по столику в поисках сигарет.
— Время ничего не изменит, черт побери.
— Но как же быть с моими родителями, с работой? У нас так много проблем…
— Проблемы надо решать, моя дорогая. Или ты полагаешь, что со временем это все исчезнет само собой?
— Нет. Конечно, нет, — сказала она и тоже протянула руку за сигаретой.
Рейчел закурила и откинулась на подушки, пытаясь представить себе, какой будет их жизнь, если они наплюют на все и поженятся. Что, если различия между ними в конечном итоге разрушат их любовь? Она представить себе не могла жизнь без Брайана, но трезвая часть ее рассудка подсказывала, что такое вполне может произойти.
Что же делать? Рейчел была уверена, что любовь к Брайану — единственная любовь в ее жизни. Больше никого не будет, без него ей придется провести остаток дней в пустоте и одиночестве. Конечно, у нее будет работа, друзья, но внутри — пустота и горькие сожаления…
— Ладно, — сказала она дрожащим голосом. — Давай поженимся.
Брайан улыбнулся и ласково обнял ее за плечи.
— У нас все получится. Я обещаю.
Рейчел тяжело вздохнула. Ее по-прежнему мучили сомнения, причем не только насчет будущего с Брайаном. Она боялась окончательного разрыва с родителями, которые наверняка не одобрят ее отношений с ирландцем-католиком. Но Рейчел предпочла поверить ему. Что бы ни случилось, они будут вместе, и одного этого уже достаточно.
Два дня спустя Рейчел сидела за столом напротив родителей и чувствовала, что решимости у нее значительно поубавилось. Они и представления не имели, что существует такой человек, как Брайан Макдональд, а она теперь собиралась разбить все их мечты, заявив, что выходит за него замуж.
— Что случилось? — спросила Наоми, почувствовав неладное.
— Да ничего, мам. Мне просто надо вам кое-что сказать. Наоми взглянула на Сола и покачала головой:
— Я знала, что это до добра не доведет! Ее никогда нет дома, она не спит в своей постели…
— Шшш, пусть она скажет.
Хотя Рейчел весь день подбирала нужные слова, она неожиданно потеряла дар речи и молча смотрела на родителей. Как смеет она разрушать их мир? Ее охватило чувство вины, но перед ней тут же возник образ Брайана, и это заставило ее продолжать.
— Я встретила одного человека. Мне хотелось бы привести его сюда и познакомить с вами.
— Кто он такой? — сразу насторожился Сол. — Где ты его встретила?
— В колледже, несколько лет назад. Я его люблю, мама. Наоми сидела молча, словно не желая больше ничего слышать, но Сол напрягся, как будто ощутив угрозу.
— Так расскажи нам об этом человеке, Рейчел. Он еврей?
— Нет, — тихо ответила она. — Его зовут Брайан Макдональд. Я его люблю и собираюсь выйти за него замуж. Пожалуйста, постарайтесь меня понять!
— Этого понять мы не сможем никогда, — медленно произнес Сол; его привычное добродушное выражение исчезло, сменившись безжалостной маской, сразу сделавшей его чужим. — Если ты выйдешь за него замуж, для меня ты умрешь.
Наоми вскрикнула и схватила его за руку.»
— Подожди, Сол! Подумай, что ты говоришь! Может быть, он примет иудейство. Может быть…
— Нет! — тихо сказал Сол, не сводя с Рейчел усталых глаз. — Все эти годы я смотрел в сторону, когда моя дочь притворялась обычной американкой, кем-то еще, забыв о вере предков. Я говорил себе, что это ничего, что все молодые должны попробовать, где глубоко, а где мелко, что когда-нибудь она поймет, что значит быть еврейкой. Но я больше не могу смотреть в сторону.
— Папа, пожалуйста, не заставляй меня выбирать между вами!
Сол покачал головой, и лицо его, как тенью, накрыла неизбывная печаль. Он сразу стал стариком.
— Ты уже выбрала, иди к своему гою. Моя дочь умерла.
Он встал, бросил последний тоскливый взгляд на Рейчел и вышел из комнаты. Глядя ему вслед, Рейчел почувствовала такую боль в груди, что стало трудно дышать. Она повернулась к Наоми:
— Мама, зачем он это делает?
— Он твой отец и поступает так, как считает правильным.
— А ты? Ты что думаешь?
Наоми беспомощно пожала плечами:
— Мне нет дела до того, что правильно, а что нет. Я не хочу терять моего единственного ребенка.
— Мама, но этого совсем не нужно! Поговори с ним, заставь его передумать…
Наоми печально покачала головой:
— Ты слышала его. Больше говорить не о чем. — Она наклонилась через стол, схватила руку Рейчел и сильно сжала ее. — Теперь все зависит от тебя. Пожалуйста, забудь этого человека, Рейчел! Я тебя умоляю!
Рейчел очень хотелось произнести слова, которые сотрут выражение страдания в глазах матери, но она понимала, что назад пути нет. Она выбрала жизнь рядом с Брайаном.
— Слишком поздно, мама, — тихо сказала она. — Я его люблю.
Наоми отпустила руку дочери:
— Тогда тебе лучше собрать вещи и уйти.
— Мама, прости меня, мне очень жаль, — сказала она, глядя на мать полными слез глазами.
— Я знаю, Рейчел, я знаю.
— Ты будешь хоть иногда встречаться со мной в городе? Мы ведь можем увидеться без ведома папы…
Наоми медленно покачала головой:
— Я тридцать лет замужем за твоим отцом. И не собираюсь начинать лгать ему сейчас, даже ради тебя.
Рейчел кивнула. Ей было и больно, и стыдно. Она не имела права пытаться настроить родителей друг против друга, но ей безумно хотелось, чтобы Наоми дала ей хоть какую-нибудь надежду, что когда-нибудь эта рана заживет.
— Я буду писать тебе, мама, — сказала она. — Ты не сможешь запретить мне писать.
Наоми тяжело вздохнула, встала и нежно обняла ее.
— Будь осторожна, Рейчел.
Когда Наоми ушла, оставив ее одну, Рейчел оглядела такую знакомую комнату и поразилась странной тишине. Сейчас они должны были бы вопить и ругаться, но не молча смириться с поражением! Разве это возможно — чтобы семья вот так взяла и распалась, будто ее и не было вовсе?..
Через три недели Рейчел стояла перед зеркалом, стараясь не шевелиться, пока Диана поправляла многочисленные складки ее нарядного голубого платья.
— Не могу я это надеть! — в который раз воскликнула она. — Это глупо!
— Перестань болтать. Ты выглядишь очаровательно. Рейчел нахмурилась и уставилась в зеркало. Диане удалось справиться с ее вьющимися волосами и смягчить резкие черты, умело наложив косметику. Рейчел ощущала неловкость, будто она настоящая спряталась за этой маской из пудры и помады. «Интересно, как прореагирует Брайан, когда меня увидит?» — мельком подумала она. Как ни странно, она побаивалась, что он предпочтет этот слегка подправленный вариант женщины, на которой он собрался жениться.
— Перестань дергать платье, — рассердилась Диана. — Ты все помнешь, еще не доехав до церкви.
Опустив руки, Рейчел отошла от зеркала и принялась ходить по крошечной спальне Дианы.
— Я так нервничаю! Никогда не думала, что буду так нервничать.
Диана ласково коснулась ее плеча:
— Пошли на кухню. У нас есть время выпить по глотку, пока не придет няня.