Его тяжелые, похожие на шлепанье моржа хвостом шаги заставили
Зака обернуться. Он проводил долгим взглядом пудовые кроссовки Боксера. Несмотря на массивную фигуру и мощные слоновьи ноги, его ступни как-то по-тряпошному расслабленно прошлепали по полу. Хлопнула дверь.
Стало слышно, как потрескивают дрова.
Шаги Боксера почему-то напомнили Заку о двух парнях, что он
перед обедом отправил к этому ищейке Тулаеву. И еще его беспокоило
одно: он никак не мог узнать, на какое ведомство работал Тулаев. У
этого лысеющего парня была слишком явная армейская выправка и
совсем не милицейские методы работы. У тех двух, что он послал на
его квартиру, тоже чувствовалась армейская выправка. Они бы
никогда не позволили себе по-моржовьи шлепать по полу его дачи. Впрочем, дача была записана не на его фамилию, и Зак пока особо мог не бояться, что оперативники отыщут его здесь.
- Лариса, - тихо позвал он.
- Я здесь, Савельич, - мягко, по-кошачьи ступая по доскам, подошла она.
- Что там?
- Боксер уехал... Вон его машина из проулка выбирается...
- Я не о том... Исполнители на связь выходили?
Он упрямо не хотел тех двоих называть килерами. Во-первых, слово было чужое, неприятное и какое-то излишне мрачное, во-вторых, походило на меру веса.
- Сейчас узнаю.
Все таким же невесомым привидением она скользнула в соседнюю комнату.
Пламя дышало на Зака теплом и умиротворенностью, но в душу проникнуть не могло. Сердце сдавливал странный тяжелый груз. То ли от новости, что брат пытался повеситься, то ли от потери Наждака и Цыпленка, то ли непонятно еще от чего.
- Савельич, три минуты назад они выходили на связь. Доложили, что ждут, - вернулась к его креслу Лариса.
Он поднял маленькие карие глазенки к каминным часам, похожим скорее не на часы, а на треуголку Наполеона, и подумал, что Наждак никогда бы не ответил с такой точностью. Наждак годился совсем на иное. Сейчас он мог бы только помешать. Но если получится операция, то спасать нужно не только брата, но и Наждака с Цыпленком.
- Ты в порядке? - самой расхожей фразой американских боевиков спросил Зак.
- Я привыкла ждать.
- Ничего, дождемся... Будет и на нашей улице праздник.
Ему было хорошо рядом с ней. Он не испытывал никаких чувств к Ларисе, потому что она принадлежала брату, но ему все равно было хорошо. Женщина это ведь не только жена, но и мать, а у Ларисы были удивительно мягкие руки и неслышные шаги. Точно как у покойной матери Зака. И так же, как от матери, от Ларисы веяло чем-то крепким, мужским. Казалось, что она вовсе не умеет плакать.
- Позови Связиста, - попросил Зак.
Даже рядом с Ларисой, рядом с тем приятным и материнским, что исходило от нее, Зак не ощутил облегчения. Сердце все щемило и щемило, и неизвестно, что нужно было сделать и кого позвать, чтобы клещи ослабли и перестали тискать его усталое сердце.
- По вашему приказанию прибыл, - озвучил свое появление за спиной Связист.
Зак развернул кресло. Теперь пламя грело лишь левый бок, но зато он мог беседовать лицом к лицу со Связистом. Этого изможденно-худющего, больше похожего на скелет, туго обтянутый кожей, чем на человека, бывшего подводника он отобрал в
Мурманске в числе первых. Года два назад его в звании капитана третьего ранга выгнали с должности зама флагманского связиста дивизии атомных лодок за пьянку и драку, в которой он оказался со своими костями, пропитанными алкоголем, покруче трех патрульных, хотя, скорее всего, дело было не в пьянке и не в драке, а в том, что его уже давно хотел схарчить командир дивизии, закрутивший легкий роман с женой Связиста, сверхсрочницей из его же штаба. Увольнение по статье за дискредитацию офицерского звания сразу сделало Связиста нищим. Он не получил положенных двадцати окладов по званию и должности, долго бедствовал, пытался наложить на себя руки и, когда его нашли люди Зака, долго не упирался. Он, собственно, так и не понял, что от него требуется, кроме одного: то, что он сделает, повредит комдиву, к которому все-таки ушла его жена. А ради этого он готов был на все.
- Ты в шифрах разобрался? - спросил его Зак о бумагах Свидерского.
- Так точно.
- Сможем мы сами сделать пуск?
- Так точно... - зябко поежился Связист. - Если, конечно, получим доступ к ключам командира и старпома.
- Не напрягайся, - заметил смущение Связиста Зак. - Мы, скорее всего, и пускать-то ничего не будем. Главное, чтоб эти козлы в
Кремле поняли, что мы это можем...
Он громко хрустнул пальцами, стиснутыми в маленьком бледном кулачке.
- Только это, - кашлянул Связист, - такая есть, понимаете, техническая особенность, что кодовый сигнал на лодку должен прийти извне.
- Что значит - извне? - насторожился Зак.
- Ну, с любого объекта извне лодки. Иначе не сработает.
- А если с судна.
- Это можно. Но обязательно извне.
- А предположим, что извне не получится... Сами сможем?
- Трудно сказать... Мы как-то с одним эртээсником...
- Кто это? - не понял Зак.
- Эртээсник - это начальник радиотехнической службы подводной лодки... Мы как-то копались в схемах пуска. Он хвастался, что нашел один контакт. Никакие коды не требуются. Соединил - и все, можно запускать.
- Прямо Кулибин!
- Да, он башковитый мужик. Уволился уже, без пенсии.
- Он в базе?
- Нет, уехал на родину, в Сибирь.
- Мы его можем найти?
- Не знаю. Новосибирск - большой город.
- Новосибирск - это хорошо, - задумчиво, про себя, произнес Зак и вдруг встрепенулся. - А вот еще это... По телевизору все чемоданчик какой-то президентский показывают. А код из этого чемоданчика в тех бумагах есть?
- Чемоданчик президента - это всего лишь аппарат связи с Центральным командным пунктом министерства обороны, - с легкой иронией то ли к чемоданчику, то ли к озаботившемуся Заку ответил Связист. - Никаких кодов президентских в природе не существует. Просто у нас так издавна принято, что никто ни в чем не хочет брать ответственность на себя. Если что чрезвычайно серьезное, то ждут решения на самом высоком уровне. Вот для этого и существует ядерный чемоданчик. Его, кстати, во время визитов по стране или за рубежом за президентом носит моряк.