У Романа было помятое лицо, а в глазах — детское удивление. Такое впечатление, что он напрочь заспал мой образ, и теперь лихорадочно вспоминает, что за злодей заявился к нему, разбудив среди ночи. Я решил ему помочь.
— Рома, это я — твой друг Андрюша Говоров. Неужто не вспомнил?
— А ты это… Ты откуда?
— Из дома вестимо. Вернее сказать — из бывшего дома.
— Как это? — Глаза Романа сделались ещё более наивными. С такими, вероятно, появляются не белый свет.
— А так это. Марина предъявила мне ультиматум: или я оставляю ересь и вольнодумство, становлюсь законопослушным мужем и тогда получаю возможность безвозмездно пользоваться её имуществом, или получаю свободу, но расстаюсь со всем остальным. Я выбрал последнее. И вот я здесь, молодой и красивый, не обремененный никакими долгами и обязательствами. Есть ещё вопросы, гражданин начальинк?
— Шутишь?! — недоверчиво проговорил Шилов, отчего-то оглядываясь себе за спину, будто опасался, что на той стороне могут неправильно понять мою «шутку».
— Что случилось? — раздался ровный и бесстрастный, как глас Всевышнего, Тамарин голос.
— Да вот тут… Андрюша говорит, что разошелся с Мариной, — униженно, как бы оправдываясь, ответил мой друг. — Шутит должно быть.
— А почему ты его держишь на пороге?
— Ой, действительно! Я как-то не того… Прости, Андрюша! — смутился Роман, отступая вглубь коридора.
— Здравствуй, Андрей! — Тамара подошла ко мне и по-мужски крепко пожала руку. — Ты действительно с Мариной?
В шелковом халате, похожим на амазонку, туго перетянутом в талии поясом, с гладко зачесанными волосами и розовым лицом, Тамара походила сейчас на богиню Диану, только-что принявшую омовение после соколиной охоты. Тамара принадлежала к тому типу женщин, кто выглядит одинаково великолепно в любое время суток.
— Увы! — развел я руками. — К сожалению или к счастью, но это так. Вот ты ответь, Тома, что будет если из точки «А» и точки «Б» по одному и тому же пути выйдут два локомотива навстречу друг другу?
— Да ну тебя к лешему, — рассмеялась Тамара. — Вечно ты со своими аллегориями. Я не знаю, что там случилось с локомотивами, а то, что ты правильно сделал — это знаю наверняка. Все шло к этому.
Я уже давно отметил, что в отношениях Тамары и Марины засквозил легкий норд. В последнее время они лишь терпели друг друга, притворяясь подругами.
— Спасибо за поддержку. Приятно осознавать, что у моего лучшего друга такая умная жена. Завидую я тебе, Рома, белой завистью. Вы с Тамарой в спарке тянете состав семейной жизни в одном направлении. Мне с этим здорово не повезло.
— Ничего, у тебя ещё есть время, — успокоила меня Тамара.
Роман лишь кивнул, влюбленно глядя на жену. Когда говорила она, он превращался в благодарного слушателя, принимая все её слова как истину в последней инстаниции.
— Ты думаешь? — с надеждой спросил я.
— Уверена. Найдем мы тебе «локомотив» для спарки. — Она весело подмигнула мужу.
— Гы-гы-гы! — глупо засмеялся тот.
— Спасибо вам, ребята, за поддержку. Она в наше суровое время многого стоит. Дум спиро, спэро (пока дышу, надеюсь).
— Вот, вот, дыши, — усмехнулась Тамара. И, немного подумав, добавила: — Пока.
— Гы-гы-гы! — вновь поддержал её Шилов.
— А тебе, Тома, не кажется, что он у тебя начинает потихоньку диградировать? — кивнул я на друга.
— Нет, у него внешность обманчива, а так он очень сообразительный.
— Ты его почаще выводи к людям.
— Спасибо за совет. Я обязательно им воспользуюсь.
— Намылю шею, — предупредил меня Роман и продемонстрировал свои внушительные кулаки, один вид которых вызывал уважение к их обладателю.
— Ты голоден? — спросила меня Тамара.
— Не то слово.
— Тогда пойдем на кухню.
Плотно накормив, Тамара уложила меня спать на диване в большой комнате, где я тут же благополучно уснул, едва добравшись головой до подушки. Проснулся от чьего-то прикосновения. Открыл глаза. В окне маячил рассвет, а надо мной огромной черной тенью статуи командора нависал мой друг, тормоша за плечо.
— Тут это… Тут мой шеф. Тебя. — Он протянул мне телефонную трубку.
У меня неприятно засосало под ложеской. Странно, зачем это я такую рань понадобился Рокотову. Уж не случилось ли что с Мариной. Взял трубку.
— Здравствуйте, Владимир Дмитриевич!
— Привет, герой! А Иванов телефон разбил, тебя разыскивая.
— А что случилось?
— Убийство воровского авторитета Степаненко по кличке Бублик. Убийство не совсем обычное. Собирайтесь. Через полчаса мы с Сергеем Ивановичем за вами заедем.
— Хомо пропонит, сэд дэус диспонит, — тяжко вздохнул я.
— Чего это ты опять?
— Человек предполагает, а бог, в смысле, начальство, располагает.
— Вот именно. Ты правильно понимаешь жизнь, и это обнадеживает, — сказал Рокотов и положил трубку.
Мы с Романом стали собираться.
Глава вторая: Жалоба.
Ночью случилась гроза, шумная, неистовая, какая бывает в Сибири в зените лета. Мощные раскаты грома разбудили Эдуарда Васильевича. Спросонья он первое время ничего не мог понять. Подумал, что где-то идут военные учения или что-то в этом роде. Но вот комнату озарила новая вспышка молнии, а через несколько секунд загромыхало.
«Бог ты мой, гроза!» — очень обрадовался Эдуард Васильевич. Вот уже почти месяц стояла нестерпимая жара. Дождь был очень кстати.
— Черт знает, что такое! — сонно проворчала жена Ирина Борисовна, переворачиваясь на другой бок и тут же вновь засыпая.
«Эту уже ничего не волнует», — непрязненно подумал о жене Эдуард Васильевич и был этим несколько озадачен. В последнее время с ним положительно что-то происходит, накопилась внутри желчь какая-то, жжет, не дает покоя. Вот и жена стала все больше раздражать. А вообще-то женой Ириной он был вполне доволен. Двадцать лет прожили они без скандалов и нервотрепки, сына вон какого вырастили. Нормально. Любовь? А при чем тут любовь? Главное, чтобы в семье было согласие. Верно? О любви этой слишком много говорят, но никто её в глаза не видел, не знает, что это такое.
Эдуард Васильевич попытался вновь уснуть, но безуспешно. Он осторожно встал, нашарил на прикроватной тумбочке сигареты, зажигалку, накинул махровый халат, вышел на лоджию, закурил. Смотрел в окно лоджии на разбушевавшуюся стихию, а перед глазами промельнула вся жизнь. Сорок пять, а будто и не жил вовсе. Правда. Из этих воспоминаний самый значительный кусок занимает детство. А дальше… Дальше и вспомнить нечего. После окончания школы хотел было поступить в летное училище, но не прошел медицинскую комиссию. Пошел работать на завод. Потом служба на Тихоокеанском флоте. И снова завод. Там он и познакомился с Ириной, работавшей раздатчицей в инструменталке. Она ему нравилась. У неё улыбка была хорошая. Но малоразговорчивый, стеснительный парень никогда бы не сделал шага к их сближению. Это сделала Ирина, неожиданно предложившая пойти в кино. Они стали встречаться, а через пару месяцев поженились. Осенью оба поступили на вечерние факультеты в институты: он — в Юридический, она — в Торговый. После окончания он был принят на работу в прокуратуру.