Невидимый и неслышный Ворону мешок неспешно выплыл из мусорного шлюза корабля наружу, надулся, превратившись в черный блестящий шар. Внутри давлением Дождика размазало по стенкам шара. Теперь он стал маленькой планетой и будет дальше скитаться по Вселенной таким способом. Медленно, по течению волн гравитации, то к одному краю галактики, то к другому. Много-много тысяч лет.
Книга Похорон. Глава 5. Крейсер для мертвецов
— Ты до сих пор уверена, что это Пауэлл приказал взорвать Волоса? — Маат сидела в белом дорожном халате на постели, уставившись в огромное, во всю стену окно-имитацию внешнего обзора, где загадочно искрились звезды и чернел бездонный космос. Десять дней перелета из Алама в Мановах, даже в ВИП-условиях — мука и тоска.
Летели на среднем транспорте, прозванном в народе «Ишаком», в котором была одна пассажирская палуба на 30 человек, большинство из которых теснились в четырехместных каютах, и только боссы вроде Гилаца и генералов жили в одноместных. Лилит и Маат достался двухместный пенал 11 на 6 метров с душем и санузлом, одной большой кроватью и этим вот «окном». Никаких баров или типа того тут не было, все 10 дней дамы провели вдвоем, изредка навещая своих боссов. Конечно, если вспомнить молодость и транспортник на планету геологов, то первокласная каюта на Ишаке — блеск, но все равно не фонтан.
Само собой предались общим воспоминаниям, среди которых сильно светлых было маловато, и разговор все время возвращался к гибели друзей.
— Нет, Гилац мне потом открыл, что это Томсон, — Лилит лежала рядом с Маат, лениво скроля ленты в нотике. Космические перелеты она так и не полюбила, хотя была вынуждена часто мотаться по звездным системам СГЦ, — Томсон всех пятерых хотел похоронить, но не стал ссориться из-за нас с тобой с Уоллосом и Гилацем
— Сука. Он еще не сдох? Вроде же готовится, даже не смог на похороны Пауэлла приехать.
— Врачи говорят, скоро уже.
— Ты после Волоса так и ни с кем? Вот же верная…
— Да это не верность, — Лилит отвлеклась от компа, тоже погрузившись в созерцание космоса, — просто тут такая жизнь, что невозможно. С кем ни замутишь — подстава чья-то, вечно кто-то к тебе через постель хочет стукачка внедрить или советничка. У меня ж особиста нет, как у тебя… Лилит улыбнулась, и снова помрачнев, добавила, — а пробовать со стороны кого нормального подтянуть страшно. Грохнут. Будешь потом опять у лифта разбитого сидеть, дым со слезами глотать.
Подруги налили и выпили, пару минут молча смотрели в окно, продолжив горевать:
— А ты, Мать, Тора еще помнишь? Как ты это перенесла?
— Там даже трупа не было, — Маат скривила губы, снова хлебнув вина из пластикового корабельного фужера, — глупые наши были парни. Хорошие, но молодые и глупые. Ввязались в драку с матерыми мужиками. Пока Тор готовился костьми ложиться под Гротхиллом, биться до конца и все такое, Уоллос ему дрон с бомбой через вентиляцию прямо в бункер загнал. 50 человек, вся верхушка этой Анархической армии — в кашу. Среди мяса по стенам нашли там ДНК Тора. Мой генерал до сих пор гордится, что «почти без крови» выиграл тогда войну.
Лилит смотрела на Маат с удивлением и сожалением:
— Как ты потом с ним жила? Тошнило?
— Ты его не знаешь… Он очень… талантливый и умный. Все просчитывает, как программа. Он себя повел как-то очень правильно, круто даже. Дал мне на все время. Был рядом столько, сколько нужно, ни минутой больше или меньше. Сказал все нужные слова и ни одного лишнего. Он идеальный, прикинь… Мне с ним хорошо. Очень хорошо, подруга.
Дальше сидели молча, обнявшись и глядя на звезды, счастливые, что остались живы и не потеряли друг друга, радуясь, что рядом тот, кто не осуждает, кто лучше всех понимает, насколько все сложно, и поддержит хотя бы морально.