Выбрать главу

Викинг хотел зарубить своим топором охранника на входе, я отговорил, объяснив, что тут СГЦ, цивилизация, щуплый вахтер вызовет спецназ с пулеметами, надо лучше гипноз. Десант махнул на нас рукой и пошел гипнотизировать, улыбаясь во всю ширь своего немалого морда, нагло вошел в комнатку к охраннику и навис над ним как гора:

— Чувак, мы к девчонкам на ресепшене в гости. Мне ждать нельзя — увал только до вечера, пусти нас, братишка! Ведь сам небось служил, шаришь какого это, — Тельник ставил на столик перед вахтером бутыль с каким-то пойлом, — у нас все прилично там будет, без пошлостей… Мы ж культурные войска!

Солдатик то ли дружески приобнял мужичка охранничка, то ли слегка придушил, оставив в кресле за столом, согласившегося нас троих впустить без пропуска. Викинг тем временем длинным своим закаленным кинжалом порезал ему проводки, чтоб не звонил в свой спецназ.

Я показывал дорогу, нашли тот длинный коридор без окон в матовом свете ламп и серым ковролином на полу. Вышли к ресепшену, где должны были сидеть три девицы — беленькая, черненькая и рыженькая, которые и открыли бы нам дверь. Конечно, я знал, что прав Воин Севера, утверждая, что они нарисованные, но думал, что это в каком-то более метафоричном смысле. Перед нами у Врат на стене были грубо и неказисто намалеваны простенький стол и за ним три женских силуэта без особых деталей — так чисто, пятна…

— Хрена с два они нам такие чего могут открыть, — сплюнул на ковер Викинг и вместе с Десантом пошел ковырять кинжалом и штык-ножом дверные щели и все что было похоже на замочные скважины.

Я стоял ошарашенный, глядя на то пятно, которое Черное. И как я могу с ней остаться тут? Трогал стену, гладил ладошкой очертания Любимой, искал как и где нажать, дернуть ли, чтоб оживить или хотя бы вернуть краски и четкость картинке. На меня безучастно смотрели ее пустые глаза, в них не было ничего. Вообще. Столько веков угроблено и бездарно просрано на это. Я стоял, как убитый напротив картинки, чувствовал, как из меня уходит жизнь и тепло, я сам превращался в херовый набросок углем на стене.

— Хули от нее ждать? Надо идти, — Берсеркер тронул меня за плечо, оживив, — пойди глянь, там иероглифы какие-то, может, написано, как открыть.

Я последний раз в надежде бросил взгляд на стену, убедился, что рисунок не откликается, пошел к парням у Врат. Иероглифов я не знал, да и ни к чему. Я понял, что у меня есть право открыть эти двери. Встал у Врат и громко четко сказал в серые своды зала:

— Мне не понравилось ваше кино. Это не то кино, за которое я платил. Требую выпустить из зала, вернуть деньги за билет и возместить моральный ущерб. Номер билета 1978 АБ. Двое хотят уйти со мной.

Врата открылись. Мы втроем решительно шагнули за алый занавес в темный проход. Туда где раньше стояли статуи Огненных Богов, а теперь ждало нас неизвестное будущее мира, измененное программными сбоями…

… Густав Ланге слушал в иэновском чате Дибазола, глядя, как носятся над океаном крикливые быстрые веселые чайки:

— На завтра, на 4-е, готовимся. Барыги за нас. Народ сатанеет. Мехсом так и не взят, а потери вчера были чудовищные. Мобики готовы бунтовать во всех армиях, три отряда в 1-м Корпусе могут подняться. Если сами не сделаем, толпа без нас все сделает, снесет и нас и вертухаев, или кровищей умоется. Завтра вечером те толпы, что наши, пойдут пробиваться в центр. Тогда будет нужен Джокер. Только на площади спецназ торчит вертухайский, мешаться будет.

— Решим со спецназом. Давай завтра. Жду сигнал.

Берти Фрай стоял с растянутой на пол лица лыбой, мигая огромными круглыми наивными и детскими глазами, слушал стоявшего напротив Маршала Аханодина, опять нагрянувшего в штаб миротворческой бригады:

— Завтра, 4-го, работаем в Таблосе. Моя контрразведка установила контакты Дибазола с подстрекателями демонстрантов. Науськивает завтра штурмовать центр, может попробовать загнать толпу на Площадь Сотрудничества и ворваться в Оперчасть. Представители воров готовятся поднять мятежи в войсках. Джокеру нужно завтра взять Паханат и ликвидировать верхушку воров.

— Все как договорились. Сделает. Только там ваш спецназ отсвечивает на площади. Уберите куда-нибудь, лучше на Проспект Искупления… Пусть толпу сдержат, чтоб моим в хвост не вцепилась.

— Хорошо, полковник. Как спецназ уйдет — это сигнал твоему Джокеру готовиться, значит сразу после этого будет команда ему от Опера на штурм Паханата.

Джонсон Уоллос гонял между пальцев — игрался золотым диковинным колечком, подарком Пумы, трофеем с Лебеди, разглядывал его портрет молодых лет — наглый, веселый, красавчик-везунчик бандит… Вот и кончился фарт у корешка давнего. Вот и сложил голову герой лев. В скайпе обозначился генерал Фокс: