— Видел, зацепила ты его, так держать. У него с этим делом было не богато. Учился в техуниверсите на одни пятерки, не вылезал из классов, глупостями не отвлекался. Сел в 20 лет, в 30 лет, не выходя из зоны, словил еще срок. Конечно, дополнительные 5 лет он сидел и работал уже в спецкамере, организованной прямо в информационно-аналитическом центре Galaxy Sec. Потом, когда его срок вышел, в его камере просто убрали решетки, а он так и остался там торчать сутки напролет перед компом — уже, правда, в качестве топ-менеджера с нехилым окладом. Но все равно, даже если каких-то девок к нему в последние годы водили, то девушки, тем более подруги, у него точно не было. Голодный и дурной. Реального опыта политической работы не имеет. Он чисто хакер, даже не бизнесмен.
— Он с Китом сюсюкался, насколько он может быть включен в шизу по теме Вседержителя, империи и всего этого грогового наследия?
— Вот и узнай. Раскрути его, как ты умеешь. Покрути тазом, мне тоже интересно, чем он дышит. Тюрьма, она, как монастырь. Любую хрень могли человеку вдуть.
Гилац, выключил телевизор, долив себе из бутылки:
— На поминках были люди из Банка Шань-Сэ со Скорпиона. Доросли уже до серьезных вопросов. Задали мне про всякое. Банковская Ассоциация Ориона просит о встрече неформальной, будут те же темы поднимать. Выросли новые межгалактические корпорации, уже под ними процентов пятнадцать мировой промышленности и не меньше тридцати — торговли и банкинга. Время дезинтеграции после гроговой катастрофы и потери авторитета межгалактических органов кончилось. Бизнес, политики СГЦ, Стрельца и уже и Скорпиона, сообщества научные и культурные, все формируют запрос на новую консолидацию. На укрупнение межгалактических институтов. Это пока просто что-то вроде физики. Мы фиксируем по всем параметрам наличие интеграционной силы. Но это только сила, как сила тяжести, например. А дальше вопрос политической инженерии, во что эта сила будет реализована, в каком механизме будет эта сила крутить колесики. Наверное, в Galaxy кто-то хочет опять попробовать включить на этом бензине движок Вселенской Империи, с единым богом и законом, одной программной оболочкой. Скорее всего, найдутся те, кто замутит что-то другое.
— А ты? — повернулась к бывшему боссу и наставнику Лилит.
— Я арбитр, у меня так в официальном статусе записано… Я не творец. И не псих, — Гилац посмотрел на нее страдальческим лицом с несчастными глазами, не умевшими никому доверять, — я хочу добиться только, чтоб эти творцы и психи не утопили в кровище разборок опять галактики. Пусть выиграет сильнейший, но только не в бокс. Победит Кит — ладно. Нет — значит не судьба. Но я не дам им опять крушить города и жать на ядерные кнопки, как на пианине. Если я на старости лет окажусь способен обеспечить мирное течение исторического переломного процесса, я буду считать, что я выполнил свое предназначение политика и не зря жил и жрал. Не зря.
Книга Похорон. Глава 9. Астероид для джедая
Жрал свежий, прожаренный стейк, запивал тоником, скулы сводило от омерзения. Я же уже почти сдох, почти исчез, а природа заставила остаться тут. Отвращение к себе — я такого еще не переживал. Чувствовал себя грубо изнасилованным. Инстинкты меня просто нагнули и отымели, как тупого безвольного скота. Я уже почти остался на той лестнице… Но удар током в руку, лютый голод с головокружениями, жажда… все это заставило меня корячиться, крутиться, думать и ловчить, чтоб просто продлить бессмысленное тягостное существование. Не то, чтоб я испугался, это именно не был страх, а какой-то перехват управления, кто-то нагло взял руль на себя и вытащил меня опять на дорогу жизни. А теперь бросил как дешевой отыметой шлюхе под ноги этот стейк. «Лучшие стейки в Галактике» — прочитал я на этикетке, — заботливый бл… насильник какой…
Я помнил, как раньше умел радоваться таким стейкам, хорошему виски, к которому теперь не притронулся, вообще — получал настоящее наслаждение от вкусной еды. Да, раньше сожительство с моими инстинктами меня радовало, это было по любви. Я жил делами, мечтами и планами, и хорошие стейки были хорошим фоном для полной приключений и страстей жизни. Теперь, эти стейки только прикрепляли меня к реальности, в которой для меня нет уже вообще ничего приятного или хотя бы интересного. Я был тут распят на этих кусках мяса, приговорен к пожизненной тоске и безысходности. Человек-то может, к примеру, застрелиться. А джедай бессилен — будет жить, как бы ни было в падлу.