Тьма вокруг висела не двигаясь, словно фиксируя мои мысли. Черный сгусток во тьме продолжал на меня смотреть и думать. Я ненавидел вспоминать этот вечер, точнее не вспоминал никогда.
— Это ты активируешь мне память? — спросил у того, что во тьме, — Это допрос или исповедь?- А ты раскаиваешься? — вошла ко мне мысль со стороны, похожая на ответ.
Кровавые пятна на простыне и наволочке, скомканное одеяло, в комнате, где прошло мое детство повисло ощущение непоправимого. В ужасе смотрели на меня забытые игрушки из шкафа, построились на полке, готовясь к вечной бойне солдатики, в ожидании вечных скитаний стояли на столе машинки, задумчиво склонился над тетрадками глобус.
— Нет. Мне все равно пришлось бы уйти из этого дома.
Он потом много болел, все время чем-то болел. Мне кажется, когда меня не стало, ему, чтоб добиться внимания родителей просто пришлось болеть. Мать была уверена, что это именно я виноват в его болячках и ненавидела еще сильней. А ведь он же мечтал стать журналистом, писателем, путешественником. Но сам выбрал мать и родительский дом, отвоевал себе этот гроб. И вытолкал меня в путешественники. Конечно, мне часто было на моем изгойском пути больно. Но и им там, в родительском доме было больно. Зато на своем пути я нашел, хоть и мало, то, о чем мечтал. Дома этого просто не было в наличии, там незачем было оставаться.
— Но ты мог уйти, не проливая крови. Разве ты не виноват?
Это странное ощущение. Вроде как выглядело, что есть моя вина, но чувства вины не было. Тот вечер, тот поцелуй и тот звездный свет, ее красота и мои крылья за спиной, — стоили они крови? Можно ли было разрулить иначе?
— Это отец виноват. Он решил одного из братьев сделать стукачом. Разрешил ему стучать или заставил. Глава семьи несет всю полноту ответственности за вверенный личный состав и те средства управления коллективом, которые использует. Он рулил семьей не так, как надо, а так, как проще. Это на нем та кровь.
Я чеканил слова, как военный прокурор, счастливый, что нашел виноватого, житель глубин смотрел на меня удивленно, казалось, даже смеясь:
— Вы ж никогда не общались с отцом. Откуда ты знаешь, почему он поступал так или иначе? Да и не важно это. Единственная причина всегда и везде — твой выбор. Ты выбрал изгнание. Ты хотел в путь, все, что там происходило, только помогало тебе уйти из дома.- Я несу ответственность за те методы, которыми судьба толкала меня в путь? Хотя это все туфта. Я не выбирал. Никогда не хотел скитаться, не искал одиночества, не хотел убивать… Я не выбирал путь джедая. Я не хнычу, мне норм. Но не надо этой пурги про свободу воли. Если бы мне дали выбирать, я был бы сейчас с Ней, с Черной.
Тьма задумчиво молчала, я понял, что разговор окончен. Воспоминание о Ней в кои-то веки не выбило меня из колеи и не вызвало приступа болезненной тоски. — И чем я ей так мешал, что аш прям уйди? — думалось мне лениво и медленно, — а нужно ли Ей от меня было хоть что-то?
Прекрасно, кстати, себя чувствовал, как будто неспешно плыл где-то в придонных слоях глубокого океана. Непроглядная тьма успокаивала и покачивала, как бабушка на коленках, укачивала меня маленького в детстве. Черная вода ласкала и мягко толкала вверх, откуда неясно мерцали блики серый света.
Книга Радуги. Глава 3. SP-6 для D&P
Президент трансгалактической корпорации «Dream and Play» Лесли Джефферсон сиял в скайпе белоснежной рубашкой и холеным гладко выбритым лицом на фоне своего рабочего кабинета в стиле аля хайтек, сдержанно нейтрально улыбаясь.
Джонсон Уоллос, откинувшись на спинку своего роскошного дивана под бархатным покрывалом терпеливо пытался вывести разговор ближе к делу:
— Лесли, давай твои ребята не будут соваться на мою станцию на Волопасе со своей наркотой. Однажды же спалятся, мне это крепко ударит по имиджу. Мне надо, чтоб на StarBus все было чисто, бело и пушисто.
— Да я им не хозяин. Мои конторы берут у них товар уже здесь. А как доставить сюда — это их забота. Убедить их тащить товар в обход, через таможни, терять во времени и деньгах, я и при желании не смогу. А покупать дороже, чем сейчас не стану.
— Лесли, просто прикинь, ты потеряешь на обходных маршрутах доставки тысяч тридцать золотых в год. Я тебе который раз говорю — бери казино на моих станциях, ставь свои игрушки мне на крейсера. Там богатый народ томится месяцами — играйся с ними сколько хочешь. Даже через год будешь иметь с меня тысяч двадцать. А когда выйдем на полный объем, через шесть лет полтос в год будешь тут зарабатывать. Только дерьмо это ко мне не тащи.
— Джонсон, не в жилу мне сейчас к тебе с игрушками соваться. Вообще не в жилу. Мы с тобой сто лет уже кореша, всякое вместе прошли. Не спрашивай пока про казино. А дурь таскают опытные техничные ребята. Лови их. Поймаешь — все твои. А если ты не поймаешь, то уж точно никто их не выпалит, и никакого урону твоему имиджу не будет. Давай, друг, пока, до связи.