Побитая щека его уже малость отошла, синяк спал, но всё равно он старался клонить свою белобрысую голову немного в сторону, дабы окончательно сделать незаметным это позорное напоминание о сокрушительном ударе Снегиана. Впрочем, столь находчивое ухищрение не сработало. Слишком свежо было воспоминание всех присутствующих о случившейся несколько дней назад ссоре. Потому многие из знатных гостей, посматривали на неудачника графа со злорадной усмешкой. Заград конечно же это замечал, но уняв с трудом пылающий гнев и придав лицу как можно более непринуждённый вид, хитрец не позволил себе выказать всю бурю бушующих чувств в душе. Взамен он будто ни в чём не бывало прошествовал к своему месту, приветливо всем улыбаясь. Сегодня главный заговорщик сидел рядом с тем, кого больше всего ненавидел – со своим обидчиком. Так специально было сделано, ведь им предстояло помириться. Заград постоянно ловил себя на этой мысли, постоянно твердил её в уме, огромной силой воли сдерживая собственную ярость. Ведь ему сейчас как никогда хотелось покончить с лицемерным фарсом, который он вынужден играть, и что есть силы вцепиться в горло герцога Шустского, не отпуская до тех пор, пока тот не обмякнет, потеряв жизнь. Заграда успокаивало лишь одно, он точно знал, что его злейший враг скоро умрёт. Пускай не от его зубов или меча, но от того яда, так тихо и мирно покоящегося на дне маленькой шкатулки, безмолвно ждущего своего часа. А задуманное веселье своего часа уже дождалось, пир, вино и громкий смех потекли бурной рекой. В прекрасном расположении духа присутствовал даже вечно хмурый Барез. Он даже взял на себя смелость произнести первый тост. С полным кубком аббат поднялся из-за стола, сказав:
– Доблестные руководители воинства Светлого! Я поднимаю сей кубок в вашу честь и за вашу храбрость, с коей вы совершаете своё богоугодное дело, ведя за собой войско Света, неся с собой свет веры Его, укореняя этот праведный свет в землях востока. За вас дети мои и пусть Господь озарит вас великой милостью своей, аминь!
– За победу!
– За предстоящую победу над атарами!
– За веру Света!
– За Господа нашего!!! – посыпались тосты со всех сторон.
Доброе вино сделало своё дело, всем вокруг стало хорошо, сам герцог Снегиан, севший за стол с плохим настроением, теперь расслабился, почувствовав невероятный покой на сердце. Умиротворение, которое давно покинуло его ещё в самом начале, после взятии Минеи, после всего творившегося там произвола. Сейчас он смеялся весёлым шуткам сотрапезников и шутил сам.
– За веру Света! За взятие Мукаддаса! За возвращения святого Гроба Господня!!!
За победу! – восклицал магистр Сении, потрясая наполненным кубком и обнимая единственного человека по-дружески относившегося к нему. Ридик пил за всё подряд, вдобавок постоянно высказывая тост за доброе здоровья всех присутствующих со всеми светоносцами, имеющимися в войске. Закусывая вино копчёными языками и вялеными языками. Вскоре все порядком захмелели, в этот момент гермийский полководец наполнил вином кубок Снегиана, серебряный с драгоценными камнями по всей длине корпуса. Затем наполнил свой, после того как вручил первый кубок собственными руками в ладонь союзника.
– Я прошу тишины! – громко произнёс Заград, по его слову гости замолчали, а музыканты перестали играть. Каждый внимательно посмотрел на графа. – Братья мои!
Вы все помните нашу глупую, нелепую ссору с герцогом Снегианом, – начал говорить он немного запинаясь, всем показалось от волненья, на самом деле от неумеренной ярости. – Друзья… Я устроил это празднество в честь герцога Шустского, чтобы в радости примириться с ним, забыв обо всех недоразумениях, глупых обидах, столь подло проскользнувших меж нами, – немец неотрывно смотрел в голубые глаза предводителя сенийских светоносцев, придавая лицу как можно больше кротости, а также миролюбия. Он даже заставил себя добросердечно улыбнуться, промолвив. – Брат мой! Я не держу на тебя никакого зла. И ты, пожалуйста, не таи на меня камня за пазухой. Прости, если обидел тебя словами беспечными, а я давно простил всё что было плохого и молю Всевышнего, дабы никогда не случалось распрей меж нами. А была лишь чистая, преданная дружба и любовь. Выпей со мной это вино.
– Прощение ближнего своего – это святое дело. Сам Господь Исаа, жил, страдал и прощал врагов своих. Мы же, тем более должны следовать его примеру! – подчеркнул торжественно сидевший неподалёку Барез.
– Я знаю, святой отец. И вы простите меня за грехи мои, – проговорил растроганный Снегиан.
– Охотно прощаю, сын мой, храни тебя Господь, – улыбнулся аббат воину с золотым солнцем на накидке, возведя руки к небу.
Далее Заград с Снегианом скрестили руки с кубками, собравшись выпить мировую, как вдруг Ридик зе Вересс помешал им, разомкнув скрещение.
– Братья мои, выпить вы всегда успеете. Сначала давайте обнимемся, как полагается братьям по вере! – предложил андиец.
Двое мирящихся отложили свои кубки на стол и под одобрительные возгласы публики обменялись дружескими объятиями.
– Ну вот, молодцы! Теперь и выпить не грех!!! – весело проговорил магистр Андии, вручив кубки хозяевам. Те снова скрестили руки и каждый осушил свой до самого дна. Каждый испытал собственные сокровенные чувства. Барез подлую радость, по поводу неминуемой кончины давно мешавшего человека. Заград злобное удовольствие отомщённого убийцы. Снегиан ощущал свет искреннего прощения своих бывших врагов.
– Музыку играйте!!! – вскричал довольный Ридик, махнув рукой. Музыканты заиграли, подвыпившие полководцы запели геройские песни. Пир продолжался.
Столичный житель