— Да, милая, ты права,— только сейчас Каролина заметила, что женщина перешла на "ты", что бывает редко.
Уже десять лет Каролина ходит в это здание к Миссис Родерью. Она — самый знаменитый психолог Канады, поэтому тётя отдала бы всё деньги, чтобы ее племянница попала к ней на прием.
— От прошлого нельзя избавиться, но его можно забыть. Ты должна забыть хотя бы те моменты, которые ломают тебя. Ты не сможешь жить дальше, ведь прошлое будет преследовать тебя.
Девушка только горько вздохнула. Слова психолога правдивы, и Каролина это признает. Но ей сложно забыть прошлое, ведь это часть ее истории, часть ее самой.
— Прием окончен, до свидания,— женщина перевела взгляд к монитору компьютера, дав понять, что больше ненамерена разговаривать.
Со стороны может показаться, что эта женщина очень любит своих пациентов и мечтает им помочь. Но это не так. Она любит деньги и мечтает поскорее избавиться от надоедливых неполноценных с больной психикой недотёп.
Каролине Бэй всего шестнадцать, но в этой жизни она познала многое.
Ее душа под властью Тишины. И это никак неизбежно.
Тётя, узнав об ужасном пожаре, сразу же приехала к своей сестре и ее мужу. Но было поздно. Хотя и если бы она успела раньше, то ничем бы не помогла. Каролину она всегда любила, а у самой детей не было, поэтому она взяла малышку к себе. Аманда воспитывала Каролину, учила всему и отдала все деньги на лечение больной психики ребенка. Лечение, которое длится уже около десяти лет, ничего не дало. Иремофобия с каждым годом становилась сильнее, и спокойная жизнь Каролины превратилась в ужасную.
Она продолжала жить обычной жизнью, хотя нет, пыталась.
— Каролина, ты пойдешь со мной в кино?— спросила Миджина, прибывая в обиде, даже Бэй не поняла, что с ней случилось.
— Нет, Миджина, я сегодня занята. Позови Ситси,— Каролина глубоко вздохнула и выглянула в окно.
Уже смеркалось и машин становилось все меньше. Взор девушки направился на соседний дом, заброшенный ещё двадцать лет назад, где сегодня горел свет. Рядом с машиной припарковался белый грузовик с эмблемой знаменитой перевозочной компании. "Неужели кто-то переехал в этот старый дом?"— подумалось девушке, и она пригляделась ещё внимательней — было достаточно темно, из-за чего разглядеть можно только некоторые силуэты. На крыльце около открытой двери стояли коробки, через несколько минут которые совсем исчезли в доме. На самом деле этот дом был достаточно симпатичным. Если его покрасить, заменить окна и двери, добавить несколько кустов, деревьев и цветов, то, в принципе, будет очень даже мило.
— ...Алло, ты меня слышишь?— уже кричала в трубку белокурая, пытаясь "достучаться" до своей подруги.— Каролина, черт возьми, ты будешь меня слушать?
— Буду-буду,— ответила Каролина и отвернулась от окна.— Мне надо ещё сделать домашнее задание.
— Ладно, Бэй, пока.
Каролина очередной раз вздохнула и села за стол из темного дерева. Комната девушки была очень светлая, как говорит психолог, это надо для спокойствия. Но Бэй в это особо не верит. Уже десять лет она страдает иремофобией, которая не исчезла, но так, если она не исчезла тогда, то уже не исчезнет никогда. Если бы психолог услышала эти слова, то сразу же начала, что так думают все психологически больные, что это один из симптомов фобии. Но ведь это правда. А как правда может быть симптомом?
Симптом — это внешнее проявление болезни. Правда — это то, что существует в действительности. Если вдуматься в оба термина, то можно найти сходство.
Каролина спряталась от мира за книгами. Ещё в десять лет она поняла, что ее жизнь не будет прежней. Каролине было страшно, плохо, и все это делала Тишина. Тишина пускала яд через клыки, вставленные в бархатную кожу, в кровь. Заразилась она внезапно, а вылечится не может уже целых десять лет.
Тётя Каролины, Амалия, понимала, что эта болезнь серьезная, но при племяннице ей удавалось сохранять невозмутимый вид, даже весело смеяться. Каролина часто слышала разговоры тети и ее мужа на кухне, которые были о девочке.
— Милый, она не такая, как все!— снова повторила женщина, захлёбываясь в слезах.— Она не сможет жить, как полноценный человек.
— Это всего лишь боязнь тишины, здесь нет ничего страшного,— проговрил мужчина, прижимая ближе к себе жену.
— Она может умереть,— сказала Амалия, отстраняясь от мужа. Блеск в ее красных глазах не мог предвещать что-то хорошее.— Понимаешь, умереть? Она единственная кровная родственница, которая у меня осталась. Я не увижу смысла без нее