- Поднимайся, ублюдок, наш разговор ещё не закончен.
- П-пошёл ты... - прохрипел толстяк, кое-как воздев себя на окорокоподобные ноги. - Ну, держись, падла!
- Ты чертовски однообразен, мой щетинистый друг.
Издав рёв кастрированного хряка, повар схватил со стола острозаточенный мясницкий нож.
- Ух, а это уже кое-что новенькое, - оценил действия неприятеля я, отходя на свободное пространство.
- Пришью, сучара!!!
Оскалив остатки зубов, размахивая здоровенным тесаком, повар храбро попёр на меня. Зрелище не для слабонервных! Я услышал, как в углу испуганно вскрикнула девочка, видимо посчитавшая, что её неведомому спасителю придется туго. Пригнувшись от просвистевшего над головой клинка, я поймал себя на мысли, что просто мечтаю сломать что-нибудь этому жирному дегенерату. Поставив блок под следующий неуклюжий выпад, я заломил разящую десницу толстяка, выворачивая её под весьма болезненным углом. Из побелевших пальцев повара выпал нож. Натужно хрипя, боров пытался освободиться от моего стального захвата. Ха, не тут-то было. Я швырнул детинушку на стол, ударив мордой о металлическую поверхность, и протащил неподъёмную тушу по столешнице, сметая тарелки, чашки и кастрюли, переливающимся водопадом хлынувшие на пол.
Повар тихонько подвывал. За ним оставалась размазанная дорожка крови, щедро отторгаемой разбитым носом. Шлёпнувшись на усеянные битым стеклом и фарфором плиты, толстяк гортанно застонал. После всех перипетий он представлял из себя довольно таки жалкое зрелище. Окровавленный, подавленный, униженный, в разорванной форме, без слетевшего с башки колпака...
Я удовлетворённо улыбнулся. Кажется, толстяк просто в шоке. Но что это? Проявляя чудеса стойкости и ослиного упрямства, повар вновь поднялся, раскачиваясь на пятках и, похоже, мало, что соображая.
- Ах, т-ты, ты, паскуда-а...
И он ещё способен говорить? Я быстро шагнул вперёд, всадил носок ботинка между ног повара и, когда зажимая ушибленное место и голося тоненьким фальцетом, толстяк рухнул на колени, рубанул ребром ладони по широченной «трудовой» шее. Икнув, повар без чувств уткнулся лбом в кафель.
Я развернулся и с видом триумфатора прошествовал к гудящему от пышущего пламени камину. Примостившаяся подле девочка настороженно наблюдала за моим приближением. Остановившись, я опустился на колени и, стараясь изо всех сил выглядеть добрым дядькой, подмигнул ей:
- Привет, крошка, как тебя зовут?
Девочка затравленным волчонком смотрела на меня. Она была маленькая и очень худенькая. Я не дал бы ей больше двенадцати лет. Одетая в дешёвое серое платьице, она подтянула колени к подбородку, сцепив между собой исцарапанные пальцы. Судя по всему, калорийной пищей она не злоупотребляла.
- Не бойся, я тебя не трону, - продолжал я улещивать девчушку. - Меня зовут Алекс, а тебя?
Девочка разомкнула обветренные губы и робко прошептала:
- Герти...
- Для такой малютки ты вела себя отважно и смело, - подивился я. - Ты молодец...
Я ласково погладил девочку по спутанным чёрным волосам. Она непроизвольно сжалась. Огромные карие глаза продолжали испуганно следить за мной с худощавого измученного личика. У меня защемило сердце, братцы! Я ж по натуре человек сентиментальный и ранимый. Как бы тут на месте ещё не разныться вместе с ней... Вот странная картина будет. До какого же состояния довёл несчастного ребёнка этот боров? Страшно даже подумать, ЧТО он вытворял с девочкой...
- Этот... недоносок, - я кивнул на пребывающего в прострации повара. - Он твой отчим?
Герти молча кивнула.
- Да, сэр... Родителей у меня нет и отчим... воспитывает меня.
- Воспитывает. Ублюдку бы работать в концлагере, а не на кухне. Он бьёт тебя?
Герти поёжилась - вопрос был риторический. Её лицо ещё носило следы давних побоев.
- Всякое бывало, сэр...
- Постой, постой, Герти. Я не «сэр», а Алекс. Договорились?
Я не решился спрашивать, что ещё, кроме битья, испытала бедная девочка. Мне было почему-то стыдно.
- Не бойся, теперь твой отчим и пальцем тебя не тронет. В противном случае я ему руки переломаю. Не плачь... Хочешь, я провожу тебя в твою комнату?
В принципе, я достаточно смутно представлял себе месторасположение комнат прислуги и кухонного персонала, но не хотел, чтобы маленький ребёнок в одиночку плутал по каменным коридорам замка.
Всхлипнув, Герти внезапно вскочила и опрометью бросилась к двери. Я ошарашено смотрел ей вслед... Герти скрылась за дверью и, стуча каблучками, побежала по каменной кишке коридора. Прислушиваясь к затихающим шагам, я недоумённо пожал плечами. Чего это она учудила? Неужели я смахиваю на злодея-маньяка? Вроде, нет, но... Или же мое предложение проводить её Герти восприняла, как нечто большее? Как гнусный пошлый намёк? Я стиснул зубы. Да что же происходит с нашим миром, если существуют подонки вроде того, что сейчас валялся на полу? Бедный ребёнок... Надо будет найти её и поговорить. Но с другой стороны, зачем? Чтобы в очередной раз соврать? Как я могу дать обещание, что отчим больше не тронет её? Да не сегодня, так завтра я уеду отсюда, и ноги моей больше никогда не появится в этих местах... А она? Она останется здесь, на кухне, продолжая выполнять недетский труд и регулярно подвергаясь насилию со стороны своего родственничка. Бред! Мрак! И всё, все мои слова не будут стоить и выеденного яйца. Как же мне хотелось, чтобы всё было иначе... Но что я могу? Поселиться в Стиллхолле навеки? Устроиться лакеем? Я тоскливо потёр подбородок, отметив по ходу дела, что не мешало бы и побриться, а то зарос, как шимпанзе... Ну, так что, господа? На первый взгляд я страдал абсолютно ненужной фигнёй. Да мало ли на свете таких вот несчастных сироток? Всех не защитишь. Но я и не собирался прыгать выше головы, зарабатывая грыжу! Одному-то ребёнку я точно в состоянии помочь! Не спорю, я здорово очерствел сердцем за последние времена, и на многие вещи смотрю сквозь пальцы, не терзаясь душевными переживаниями. Но эта ситуация таки выбила меня из колеи, добавив ещё одну головную боль. Что делать-то?
Я злобно глянул на повара. Ну не убивать же его, в конце то концов! Хотя... Жирный ублюдок ещё пожалеет, что решил работать в замке. Аппетит у меня пропал напрочь.
ГЛАВА 9
Твой девиз - не верь, за храмом воет зверь,
Это - високосный век!
Страшно, ты один, твой доктор - героин,
Это - високосный век!
Взрыв и адский жар - оскалил пасть пожар,
Это - високосный век!
Мастер «Високосный век»
Энтони Коннор сноровисто шуровал кочергой в разгорающемся камине, согревающим огромный холл. Поглощённый этим занятием, меня он не замечал. Распрямившись, Коннор, кряхтя, потёр поясницу, и, наконец, услышал шаги за спиной. Дворецкий неспеша отложил кочергу и одёрнул сюртук, в который раз стряхивая несуществующие пылинки.
- Доброе утро, мистер Болотин, - поздоровался Коннор. Он помнит моё имя?
- Утро доброе, старина. Как жизнь?
- Не жалуюсь, сэр.
- Я думал, что дворецкому не пристало копошиться в камине, - я приподнял бровь, не скрывая удивления.
Старый мажордом изогнул губы в улыбке.
- Знаете, у нас далеко неполный штат и многие вещи приходится выполнять самому. Мистер Рейнолдс при всём желании один не справится. Я и так загружаю его работой по полной программе... А мне, мне не впервой.
- Понятно... Слушайте, я вот что хотел у вас спросить...
- Всё, что в моих силах, мистер Болотин.
Я неловко помялся, не зная, с чего толком начать.
- Видите ли, у вас на кухне работает один человек... Повар. Не знаю, правда, как его зовут... Этот тип производит довольно таки неприятное впечатление. У него ещё, по-моему, есть маленькая дочь, хм. Так вот...
Слушая мои словесные потуги, Коннор согласно кивал.
- Да, сэр, вы правы. У нас и в самом деле имеется в штате человек, попадающий под ваше описание. Весьма сомнительный тип, как вы верно подметили. Его имя Джон Хэтфилд.