А что нам скажет оборона? Оборона отвечала чисто деревянными и окованными железом щитами, шлемами - глухими рыцарскими «шишаками» с забралами и без, открытыми «роконтонами», стальными панцирями, пластинчатыми кольчугами, латными перчатками...
- Жаль, пора средневековья безвозвратно ушла, - посетовал я. - А то бы я развернулся. Эх...
- Тебе так нравятся эти орудия убийства и средства лишения человеческой жизни? - с иронией полюбопытствовала Трейси, затянутая в неизменную проклёпанную чёрную куртку. Мелкая заноза не отставала от меня ни на шаг. Прицепилась ко мне как банный лист, и норовила повсюду следовать за мной. Я, опять повторюсь, особо не возражал. С ней было интересно. Поэтому я не гнал Стюарт взашей и терпел все её выходки.
- Трейси, как мне кажется, всё это железо, - я обвёл зал рукой, - должно вызывать у тебя только положительные эмоции. Металл всё-таки. Что скажешь?
- Скажу, что ты не устаёшь меня поражать, - сделала «страшные» глаза Трейси. - Только правду - ты сам догадался, что я «металлистка» или кто подсказал?
Я скривился, словно хлебнувши уксуса.
- Хитрая же ты бестия, малая... Но, сдаётся мне, в своём прикиде ты не будешь слишком выделяться из когорты средневековых воинов. Даже завешанных паутиной и покрытых пылью.
- А я и есть воин!
- Не спорю, - я приложил ладонь к ноющим рёбрам.
- Дурак ты, если не понял. Я воин «хэви металла», ясно?
- Ха-ха, ну, прям «Мановар» какой-то!
- Пошёл ты... Я же серьёзно!
Хохотнув, я подошёл к стене и снял с крюка полутораметровый «эспадон» с крестообразной гардой и тяжёлым литым навершием.
- Классная штука, - я поднял меч обеими руками, занося клинок за спину остриём вниз. - Но долго такой махиной не помашешь. Зато могу с полной уверенностью сказать, что хороший удар этим малышом запросто раполовинит любой доспех.
Вдоволь покрасовавшись перед Трейси, я бережно повесил двуручник на место. Девчонка с озорной улыбкой наблюдала за мной.
- Ты прям, как большой ребёнок.
- А войны и ведут взрослые дети, - я тяжело вздохнул. - Я не верю, что зрелый разумный человек может додуматься до такой штуки, как война. А вот капризный, не наигравшийся, жестокий ребёнок - вполне. В войне нет ничего благородного и романтического. Война - это постоянно страх, боль, грязь, нервы... И единственное желание.
Я замолчал. Из глубины моей души поднялись отголоски давно утихнувшей бури. Я знал, что мои чувства отражаются в моих же глазах. Трейси робко положила ладошку на моё плечо и тихо спросила:
- Какое желание, Алекс?
- Выжить, - коротко ответил я, смотря куда-то вдаль, сквозь стены и камни. В прошлое. Я резко встряхнул головой и откашлялся. Что это на меня находит в последнее время? Неужели придется обращаться за помощью к доброму дяде-психологу? Я хмыкнул про себя: не смешно, совсем.
- Извини, мне не следовало распускать нюни. Тебе совсем не обязательно выслушивать мои бредни.
Девочка пристально смотрела на меня.
- Мне кажется, это вовсе не бредни. И я уверена, что ты постоянно не договариваешь о чём-то. О том, что всеми силами скрываешь, но оно нет-нет, да и прорывается на поверхность. Неужели ты...
Я щёлкнул её по носу.
- Забудь. Да, а где же твой знак боевой доблести?
- Это ты про синяк? - Трейси прикоснулась ко лбу. - Под толстым слоем телесного грима. А как тебе мой макияж?
Макияж? Хм, в представлении Трейси ЭТО, конечно, макияж. Огромные зелёные глаза она обвела жирной тушью, а губы покрыла чёрной помадой, нарисовав рот до ушей.
- Жутко смотришься. Джокер умер бы от зависти, если бы увидел тебя. Точно. Откуда такая любовь к гриму?
- Помимо прочего, я слушаю и «глэм-рок», - Трейси высунула язык, подражая Джинну Симмонсу.
Я поднял со стеллажа шипастую булаву на длинной, окованной железными полосами, рукояти. Поднял и охнул. Булава весила килограмм двадцать пять, не меньше. Пришлось поднапрячь мышцы, о чём я пожалел спустя несколько секунд.
- Не могу себе представить человека, владевшего этой красавицей, - признался я, вскинув оружие на плечо. - Должно быть, здоровый был мужик!
- Ты и сам не слабенький, - сахарным голоском польстила Трейси. - Да и вообще, Алекс, из всех особей мужского пола ты едва ли не единственный, кто мне нравится. Ну, не считая моего старика, разумеется... А ты мне нравишься просто потому, что ты такой, какой есть. Сильно нравишься. Хоть я и знакома с тобой всего ничего, но...
Я чуть не уронил булаву на ноги.
- Э-э-э... Это заявление расценивать, как комплимент или... нечто ИНОЕ?
- Слуш -а -ай, ты что себе вообразил?! - с лёту накинулась на меня Трейси. - Что я клею тебя? Да?! Вот умора! Ты что, издеваешься надо мной?
- А что тут такого? - обиженно протянул я, возвращая булаву на стеллаж. - Между нами не такая уж и огромная разница в возрасте. Кроме того, у нас много общего, не замечаешь?
Трейси смягчилась.
- Дело не в том, Алекс. Между нами не может быть ничего личного совсем по другой причине.
- Пожалуйста, поподробней.
- Я лучше промолчу. Как-нибудь в другой раз обязательно расскажу, но не сейчас. Не расстраивайся, мы всегда сможем быть любящими братом и сестрой...
Я опешил и разинул рот.
- Постой, постой. Ты это чего городишь? Ты думаешь, что это Я тебя хочу соблазнить и затащить в постель?
- А что, не так? - сделала невинные ангельские глазки Трейси.
- Да как ты... Да ты вообще...- я потерял от изумления дар речи. - Это же ты только что расхваливала меня на все лады, на что-то недвусмысленно намекая!
- Кто - Я? - ахнула Стюарт. - Ты что о себе возомнил, совратитель несовершеннолетних?
- А то кто же ещё? Плюс ко всему... Тьфу, ты, чёрт! Фу, Трейси, ты меня совсем запутала! Я уже не понимаю, кто из нас что хотел.
Не выдержав моей чересчур серьёзной и озабоченной мины, Трейси оглушительно расхохоталась, сгибаясь пополам от мучивших её спазмов смеха. Угрюмо смерив хохочущую девчонку насупленным взглядом, я непроизвольно хмыкнул, ухмыльнулся и присоединился к звонкому смеху Трейси.
- Дать бы тебе леща хорошего, - я вытер выступившие слёзы. - Ну да ладно.
Наш дальнейший диалог был прерван самым неподобающим образом. В оружейную комнату буквально ворвался Ральф Шнитке и, увидев меня, с ходу бросил:
- Алекс, есть серьёзный разговор. Незамедлительный. Я и так долго молчал.
Я поначалу чуть было не ляпнул какую-нибудь глупость, желая в лишний раз подчеркнуть собственное остроумие, но наткнулся на тревожный взгляд немца и захлопнул пасть. Опять подтверждается старая поговорка: если гора не идёт к Магомету - Магомет идёт к горе. Ральф опередил меня. Я первым собирался побеседовать с ним на предмет его окислившейся в последнее время рожи.
- В чём дело, дружище?
- Алекс, это разговор наедине. Прошу прощения у прекрасной фройлян, но, боюсь, всё это не для ваших ушек.
- Вот как? - вздёрнула носик Трейси.
- Алекс, я не для того столько времени потратил, разыскивая тебя, - настаивал Шнитке. - Давай отойдём.
Я кивнул. У Ральфа был такой голос, словно ему сообщили, что Германия начала Третью Мировую! Мы незамедлительно прошествовали в угол помещения, остановившись под бронзовым витиеватым канделябром.
- Что случилось? Где ты пропадал? И что за форма одежды? Выглядишь, как будто на охоту собрался!
- Я только что вернулся в замок. С охоты.
- Только что? Э - э... В смысле ты всю ночь торчал снаружи?! Да ещё где, в лесу?!
Пригладив кончики встопорщенных усов, Шнитке утвердительно хрюкнул. Немец был в полном походном снаряжении, увешанный патронташем и хитроумными сбруями. С ремня хищно скалился охотничий нож, за спину закинута мощнейшая винтовка. В довершение ко всему, с бычьей шеи немца свисал на ремешке ночной инфракрасный бинокль. Он что, к тёще всегда ездит как на последний бой? Похоже, Шнитке разошёлся не на шутку, смекнул я. Как бы дров не наломал истинный ариец...