- Слушай, Алекс... Ральф сказал, что не обнаружил никаких следов... И это понятно. Пол каменный, холл освещается неважно, без команды экспертов-криминалистов и впрямь тяжеловато найти какую-нибудь не заметную обычным глазом мелочь, не спорю. Но...
- Но что? Не тяни резину, - мы прошли ещё несколько метров.
- На улице туман и повышенная влажность... Сам воздух сочится водой. Я, например, долго оттирал свои ботинки от грязи! А ночью ещё более сыро. Если этот зверь пришёл в замок с улицы, то почему у него чистые лапы?
После этих таких простых и логически обоснованных слов мне стало плохо. А Колин продолжал:
- Днём дикий зверь не мог войти в замок. Кто-то да увидел бы его. Или обратил внимание на следы. Понимаешь? Похоже на то, что ОН вообще не покидал пределов замка и всё время находился здесь, в Стиллхолле! И почему он не стал пожирать труп, если голоден? Получается, что зверем двигало исключительно желание убить! Поведение, характерное для человека, но не для животного, согласись.
Я внимательно вгляделся в честные глаза юноши, который искренне недоумевал над этими вопиющими, кричащими фактами.
- Колин. Ты задал правильный вопрос.
_______________________________________________
Сложившаяся ситуация отчётливо отдавала некой хитроумной, грамотно спланированной мистификацией. А что прикажете думать? Ни на один вопрос, заданный мне Колином, я не мог дать ни одного вразумительного ответа... Меня так и подмывало извлечь содержимое спрятанной под кроватью дорожной сумки. Мне то и дело приходилось напоминать себе, что поспешные действия ещё ни к чему хорошему ни приводили.
Скрупулёзно цедя из граненого стакана сильно разбавленный виски, я, полностью одетый, развалился в кресле. На моих наручных часах натикало два часа ночи, но спать мне совершенно не хотелось. Я периодически подкидывал в приглушено урчащий зев камина дровишки, потягивал знаменитое английское пойло и размышлял о смысле жизни. Герти мило посапывала в кровати, заложив ладонь под щёчку и никак не реагируя на внешние раздражители. Измученного ребёнка не разбудили даже истошные вопли, носящиеся под высоким потолком холла чуть более часа назад. Колин до сих пор не вернулся. У студентов средь ночи нарисовалась внеплановая стачка. Рэнделл взял на себя обязанность оповестить тинэйджеров о произошедшем убийстве. Да, я буду называть смерть Хэтфилда именно убийством, и никак иначе, пока никто не докажет обратное. Во что выльется коллективное голосование моих юных друзей, оставалось только гадать...
Под рукой у меня лежала снятая со стены обнаженная дага. На всякий случай. Случаи-то разные бывают. Кто знает, чем теперь грозят бесконечные сумрачные коридоры Стиллхолла? Или, точнее, кем... Я хорошо помнил слова Шнитке, уверяющего, что волчьи следы обрывались возле рва, а потом начинались совсем в другом месте. Что же получается? Что волчара не нырял в ров, а каким-то невероятным образом ПЕРЕПРЫГИВАЛ добрых десять метров? А в свете последних событий плюс ещё и лихо штурмовал стены? На двух-то ногах?! Почему я так спокойно говорю о нелепице вроде вертикального передвижения серого хищника? Да наверно потому, что мой зрелый разум современного человека отказывался верить в подобную чушь! Да, я верил Ральфу, но и... Нет, не могу сказать. Но против фактов тоже, как известно, не попрёшь. Так что я должен был думать, в конце-то концов?
Я опустил стакан на пол, прикрывая глаза. И тут меня буквально ошпарил горячий пот. Погодите-ка, если мы не в состоянии понять, как волк очутился в замке, то кто может поручиться, что ОН его покинул? Я судорожно распахнул глаза. Мать моя женщина... Вот это уже действительно страшно. Замок чересчур велик, а зверь выходит ну прямо-таки по-человечески умён. Такому Эйнштейну животного мира спрятаться в громадном Стиллхолле раз плюнуть! А вдруг он уже подкрадывается к чьей-нибудь двери, как в сказке о Сером волке и трёх поросятах? Хищник у нас имеется, а поросята - это мы все. От таких мыслей мне совсем поплохело...
И, будто прочитав мои невесёлые мысли, кто-то сильно постучал в дверь. Мои пальцы автоматически сомкнулись на обмотанной шершавой кожей рукояти даги. Я чертыхнулся. Нервишки пошаливают, да? Так вроде не на войне уже... Я прикусил язык. Даже наедине с собой я редко позволял себе вспоминать о прошлом. Прошлое осталось где-то ТАМ.
Я неспеша подошёл к двери и провернул оставленный в замочной скважине ключ. Спрашивать дрожащим голоском вполне закономерное «кто там?» я не захотел. Вряд ли дикие звери научились культурно стучать в дверь, да и не ответят они ни хрена всё равно. Спустя секунды на ошеломлённого меня уставилось двенадцать пар глаз, ожидающе блестевших на шести юношеских лицах. Я потерял дар речи и строго посмотрел на Колина. Австралиец виновато пожал плечами. Мол, я-то причём?
- Э - э... чувак, здорово, - помявшись больше для вида, брякнул Артур. Обведя рукой замерших товарищей, он выдал неожиданные для меня слова: - Мы тут посовещались маленько и пришли к выводу, что в твоей компании нам будет... э - э - э... несколько безопасней, чем поодиночке.
Хрюкнув под нос, я сложил руки на груди. Что-то моя комната, так или иначе, становится детским садом, приютом для обездоленных. На меня молитвенно-просяще таращились Саша, Джесс, Артур, Мартин, Колин (правда, по иной, чем другие, причине) и в некоторой степени Трейси. Маленькая металлистка старательно делала вид, что она здесь мимоходом и с этими ханыгами не имеет ничего общего.
- Ладно, оглоеды, заходите. Только тихо, без криков и шума. Герти спит.
Ломанувшая толпа малолетних чадушек едва не сбила меня с ног. Закрыв дверь, я вернулся в кресло и, примерив важное, сосредоточенное выражение на физиономию, произнёс:
- Рассаживайтесь, чего стоите, как столбы... И рассказывайте, что вы там конкретно порешили на своём школьном собрании.
Трейси вальяжно развалилась во втором кресле на правах моей лучшей подруги и выкатила зелёные глазищи.
- У - у - у!.. Все детишки намочили штанишки. Голодный волк - это тебе не шутка!
Занявший место на прикаминном коврике Артур перекосился от негодования. Колин, Мартин, Саша и Джесс кое-как, тихонечко, стараясь по-честному не шуметь и не разбудить посапывающую Герти, разместились на кровати. Интимный полумрак, негромкий, приятный на слух треск жаркого камина, глубокая ночь, группа молодых людей обоих полов в одной комнате... Романтика, одним словом!
- А тебе, небось, и мочить-то нечего, Стальная Крыса, - Артур всё же не выдержал. - Трусы всё равно не носишь... Или хочешь сказать, что ничуть не боишься, героиня ты наша?
- С чего ты взял, что я не ношу нижнего белья? - без дураков удивилась Трейси.
- С того, с чего ещё! Сколько раз я не смотрел на твою задницу, что-то не замечал наличия хоть каких-нибудь трусиков. Ха.
- М-да, ты сегодня на редкость красноречив, дружок. Нервы сдают? Смотреть надо лучше. Просто я ношу настолько узкие стринги, что их практически незаметно.
- Хотел бы я на это посмотреть, крошка!
- Сначала член отрасти, малыш.
- Чего - о - о...
У меня сами собой закатились глаза, и лопнуло и так далеко не ангельское терпение.
- Вы, огрызки, а ну заткнитесь. Все! Трейси, тебя это касается в первую очередь, иначе ты вылетишь отсюда вместе со всеми, как пробка. Слово даю!
Стюарт обиженно надулась. Студенты вытянулись в струнку, осознав, что я не предрасположен к шуткам.
- М-мы молчим, молчим, - пролепетал Артур, стараясь быть ниже травы, тише воды.
Залпом осушив стакан с виски, я застонал:
- Ну и наказание на мою голову... Что вам всем от меня надо?
Саша робко подняла руку.
- Ты не на уроке, говори.
- Нам страшно, - девушка кусала красиво очерченные губы. - То... что произошло, настолько чудовищно и ужасно... Мы думали, что ты нас защитишь в случае чего...
Коротко хохотнув, я осведомился:
- С чего вы взяли, что я смогу вас защитить? Откуда эта ничем не подкреплённая уверенность?
- Ну ты же крутой тип, - кивнул на дагу Мартин. - Да и к нам ты неплохо относишься. Вроде бы.
Я схватился за голову.