Заметив нас, человечек оторвал взгляд от панели монитора и вопросительно уставился на Суворова.
— Принимай новое тело, — гаркнул тот.
— Кто такие?
— Кто такой… Вот этого, — Суворов ткнул в меня пальцем, — регистрируй на четвертый участок в бригаду Матецкого.
— Жетон! — протянул ко мне руку человечек.
— У него нет жетона, — прокомментировал Суворов.
— Ким Андреевич! — всплеснул руками человечек. — Опять!
Суворов как будто его не слышал.
— Выдай новый. Имя — Сергеев Игорь. Место жительства неизвестно. Сбережений нет. На отрицательном балансе расход реагента в реаниматоре четвертого участка, посмотри в сети технический отчет. Остальное — как обычно.
Пальцы человечка забегали по скрытым за стойкой клавишам. Он поднял белесые брови, издал какой-то удивленный звук и посмотрел на меня уже более заинтересовано.
— Знаете, молодой человек, — впервые здесь я услышал обращение на «вы», — я вам по-хорошему завидую. После такой напряженной работы реаниматора ваше здоровье может стать просто образцом для подражания. Жаль только, что в ближайшие год-полтора вам придется быть втройне внимательным.
Сделав такое неоднозначное замечание, человечек продолжил свою работу. Время от времени он задавал вопросы вроде «дата рождения», «второе имя», «профессия». Дату рождения я быстренько сочинил, отмотав от названной Потехиным примерно 26 лет, второе имя оказалось отчеством, профессию не без ехидства подсказал Суворов — оператор ультразвукового бура… Формальности закончились очень быстро и я получил из рук лысого человечка теплый жетон прямоугольной формы, размером с кредитку. С одной стороны жетон украшали выбитые строчки букв — латинского алфавита, но слов я разобрать не смог, а обратная переливалась красочной голограммой, изображавшей нечто похожее на голубой знак биологической опасности. В углу жетона было пробито отверстие с продернутой в него стальной цепочкой. Как этой штукой пользоваться я не знал, но и спрашивать не стал, оставив расспросы на потом. Хоть я для всех и потерял память, но чувствовал, что форсировать события не стоит. Поэтому, надев жетон на шею, по подсказке Генерала направился к механизму, отдаленно напоминавшему автомат для продажи кока-колы, только значительно более массивному. Он занимал практически четверть немалой стены помещения. Там я встал в желтый круг, очерченный на полу, вытянул по команде руки в стороны, после чего из пола вырвалось ярко-желтое светящееся кольцо и прошлось вдоль моего тела вверх-вниз. В большом автомате что-то щелкнуло, загудело и в открывшуюся ячейку упал комплект полагавшихся мне теперь вещей. Когда я взял стопку одеял и одежды, повеяло ностальгией. Каждый мужчина в своей жизни периодически совершает такие действия. К сожалению, по большей части, они знаменуют начало не слишком приятного периода бытия — службы в армии, отсидки, долгого морского рейса. В данном случае — практически начало новой жизни.
На этом процедура регистрации закончилась. Человечек за стойкой снова прилип к монитору, а мы все той же компанией отправились к лифту. Перед дверью меня придержал Суворов.
— С этого момента ты в бригаде Матецкого. Он за тебя отвечает. Ну а я буду приглядывать издалека. Говорю это тебе просто для того, чтобы ты не расслаблялся. Все, бригадир, дуйте в жилой блок.
В этот момент двери открылись и мы с Генералом вошли внутрь. Суворов еще раз кивнул и отошел, а Генерал нажал нужную кнопку, и мы отправились в очередное путешествие на лифте. Впрочем, судя по его многофункциональности, называть сей механизм следовало как-то иначе. Может быть, транспорт для закрытых помещений?
Бросив кипу барахла на пол, я снял куртку и протянул ее Генералу:
— Спасибо.
— Да не за что, — просипел он.
— Я не за куртку, а за то, что дал мне возможность почувствовать себя защищенным. Нет никого слабее полуголого человека в компании одетых.
Генерал засмеялся своим особенным смехом:
— Я не ошибся. Ты непрост. Сделай одолжение, придерживай язык в бригаде. Тебе с нами теперь работать, жить, есть, спать. Народ простой. Будешь слишком красиво говорить, решат, что чересчур умный. А умных никто не любит. И тебе будет трудно, и в бригаде нервничать начнут. Так что…
— Я понял. Только вот не помню я ни черта, мне ж о каждой мелочи придется спрашивать. Поможешь сориентироваться?
— Помогу, — Генерал ехидно глянул из-под бровей. — А ты уж дай знать, если что интересное вспомнишь.
Промолчав, я нацепил теперь уже свою куртку, новенькую, оказавшуюся удивительно подходящего размера, и подобрал свои вещи. В этот момент двери раздвинулись — мы приехали.
Помещение живо напомнило мне казарму. Прямо от лифта начинался широкий проход, окаймленный двумя светящимися матовыми полосками, как взлетная полоса аэродрома. Справа и слева тянулись койки, отгороженные друг от друга матерчатыми пологами. Каждый такой полог закрывал что-то вроде пенала, включавшего в себя, помимо койки, тумбочку с лампой и пластиковый стул. Дальний торец каждого пенала упирался в дверцы шкафов. Возле каждой койки на полу лежала пластиковая же циновка. Всего коек и, соответственно, пеналов я насчитал два десятка.
Дальше проход упирался в широкий стол, заставленный какими-то мисками и большими кружками. За столом сидели несколько человек, надо полагать, мои новые коллеги. Вообще-то это несправедливо. Я еще ничего не успел украсть, а уже попал в место, ничуть не более уютное, чем тюрьма. Генерал провел меня к четвертому пеналу справа и указал на него рукой.
— Спать будешь здесь. Барахло можешь спрятать в рундук. Там же каждый должен держать личный инструмент. Замок настраивается на жетон, так что никто другой открыть его не сможет. Пока все оставь, пойдем, познакомлю с бригадой.
Швырнув всю кипу на пол возле койки, я последовал за Генералом. Разговоры за столом стихли еще в момент нашего появления, и вся живописная группа внимательно за нами наблюдала. Ну как же, новичок прибыл. Сейчас будут испытывать, прописывать, так сказать. При приближении Генерала все подтянулись, видно было, что он пользуется у рабочих авторитетом.
— Ну что, кроты, принимайте пополнение. Зовут Игорь, будет вторым забойщиком.
При этих словах один из сидевших, тощий тип, с вытянутым перекошенным лицом, встрепенулся.
— Эта, значить, давно пора, Генерал! А то загибаться я стал помаленьку…
— Это — Муть, — Генерал махнул рукой в сторону говорившего. — Твой напарник. Сегодня он покажет тебе бур, научит пользоваться. Не смотри, что он тощий, силы в нем, что в тягаче. Для работы с буром здоровья немало нужно. Тебе, после реаниматора, в самый раз. Это он тебя откопал. Ювелирная работа...
Генерал прошел к торцу стола и уселся на одиноко стоявший стул.
— Волыну ты знаешь, он не пришел еще. Волына мой помощник и еще отвечает за реаниматор. Вроде как медик он у нас.
— А он… — я замялся. — Ну, после того, как его Суворов приложил…
— Да ничего, все нормально. Ким любит на кротах потренироваться, чтобы удар не потерять. Он начальник охраны на уровне, где мы сейчас работаем.
Один из рабочих, с длинными прямыми волосами, опускавшимися по сторонам лица, подал Генералу кружку.
— Это — Индеец, — кивнул Генерал на него. — Командует крепежниками.
Еще один кивок на группу из четырех человек, сидевших чуть поотдаль. Перед нашим приходом они резались в какую-то азартную игру. Перед каждым лежала кучка палочек разной длины и несколько кубиков.
— Похож. Трубки не хватает, — процедил я комментарий.
Неожиданно все сидевшие за столом в один голос засмеялись. Смеялись отчаянно, стуча кулаками по столу и хватаясь за животы. Один Индеец посмотрел на меня невозмутимо, сунул руку в карман куртки и извлек оттуда тонкую трубку с маленькой чашечкой. Сунув ее в рот, он сделал несколько сильных затяжек, в чашечке затлел огонек, а Индеец выдохнул клуб дыма. Потянуло сладостью — не иначе, какой-то опиат. Понятно.