Насир слушал, даже перестав чавкать.
— Красиво стелешь!
— Коды на стыковку нам дадут. Если вдруг не сработают — например, реактор вконец сдох — разворачиваемся и улетаем.
— Куда улетаем? На Литию я не полечу, а если обратно, то смысл дёргаться? Мне и тут неплохо сидится.
Насир глотнул тинктуры.
— Пойдём потом на Черну, — сказала Лада. — Как раньше и планировали. Если даже ничего не получится, нам всё равно заплатят некоторую компенсацию. Хоть что-то за душой будет.
— Некоторая компенсация? — Насир отодвинул от себя тарелку с недоеденным стейком и потянулся, разведя локтями в разные стороны. — А ваша история становится всё интереснее и интереснее!
— Насик, — проговорила Лада с какой-то плотоядной нежностью — до знакомства с ней Томаш даже не думал, что такое возможно, — хватит паясничать! Мы ещё никакого решения не приняли.
— Да приняли вы всё! Вам за любую возможность надо хвататься! Особенно — ему! — Насир ткнул в Томаша пальцем. — А мне зачем? Я у себя дома, мне и тут хорошо. На Литию я уж точно не собираюсь. И ещё… — Он покосился на Ладу. — Я тебе уже говорил, херзац матерах, не называй меня Насиком!
— Вообще мы тебя не держим, — сказал Томаш. — Если хочешь — проваливай! Какую-нибудь работёнку ты себе наверняка подыщешь. Или на крайняк пособие по безработице будешь получать.
— Добрый какой! — Насир опять заинтересовался синтостейком, точно хотел набить себе пузо впрок, и поковырял вилкой в застывшем соусе. — А пилота вы где возьмёте?
— Лада у нас — отличный пилот! И курсовая программа на корабле безупречно работает. Вообще с точки зрения пилотирования я проблем не вижу.
— Не видишь проблем? Даже если стыковаться с мёртвым кораблём, который идёт с херзац его знает какой скоростью?
— Скорость почти нулевая, я уже сказал. А в остальном разберёмся. Да и это будет не твоя забота. Но…
— Во! Куда ж без «но»! — потёр руки Насир. — Ты когда уже перейдёшь к той части, где будешь умолять меня остаться? Знаю я тебя, пёс литийский! Сначала — «уходи, ты нам не нужен», а потом — «Насир, ну пожалуйста, прошу тебя, мы ведь так много вместе пережили…».
Томаш помолчал, посмотрев на него тяжёлым взглядом.
— Ладно! — Насир шлёпнул ладонью по столу, и бутылка с разведённой тинктурой испуганно задрожала. — Вы же ещё решение не приняли? Так давайте обсудим. В конце концов, двенадцать миллионов на дороге не валяются. Так что рассказывайте. От нас и правда только фоточки с отчётом нужны?
Насир стоял у трапа и потягивал мазин, выпуская клубы тяжёлого сизого дыма. Звёзд над космодромом было не видно — яркие огни командных вышек и терминалов ослепляли небо, — но Насир с какой-то неутомимой жадностью разглядывал собравшуюся над кораблём темноту.
— Ну как? — спросил Томаш, спускаясь. — Есть кто на орбите?
— Сплошной елдыш на орбите! — крякнул Насир. — Пустота! А вот вчера, помню, разлетались.
Томаш встал рядом и сунул руки в карманы. Ветер обдал его вонючим дымом из мазина.
— Странная, конечно, история с этой Айшей получается, — сказал Томаш. — Приспичило ей, понимаешь. Война же идёт. А если и не идёт, то скоро начнётся. Но деньги у меня заканчиваются, на космодроме вечно не проторчишь. А без денег нам тут с Ладой житья не будет. Так — хоть какой-то шанс.
— Остаётся главный вопрос, — зевнул Насир, — почему в это должен ввязываться я?
— Не ввязывайся. Я же не могу тебя заставить.
Томаш посмотрел на здания космодрома, которые переливались сигнальными огнями так, словно ожидалось прибытие целой флотилии кораблей — но никто не взлетал и не садился.
— Мутный ты какой-то сегодня! Я уж думал, сейчас как раз к слезливым мольбам перейдёшь.
— А что, это поможет?
Насир пробормотал что-то себе под нос.
В отличие от Томаша, он раньше летал на коммерческих бакарийских кораблях — однако, начав карьеру с должности второго пилота, закончил её во всевозможных чёрных списках, которые только есть на Бакаре. Это, разумеется, ставило крест на дальнейших полётах. Сам Насир не особенно любил распространяться о своём прошлом, хотя пару раз, налакавшись тинктурой, обмолвился, что не сходился, адыр его елдыш, характерами со своим бдительным руководством. Учитывая страстную любовь Насира посылать всех по малейшему поводу к херзац матерах, Томаша это ничуть не удивляло.
— Ты же знаешь, — сказал Насир, — я, кроме как летать, ничего толком не умею, а сейчас не до полётов, конечно. Но ваша затея мне не нравится. Что на этом грузовозе могло произойти — один елдыш знает! Как он вообще за пределами сектора оказался? Чего десять лет делал? Почему обратно повернул?