— Я понимаю.
— Да, там могут быть трупы. — Айша картинно коснулась тыльной стороной ладони лба. — Также, хотя я сильно сомневаюсь в наличии биологической угрозы, я бы посоветовала вам не снимать скафандры.
— Разумеется. Более того, нет никакой гарантии, что там ещё работает система жизнеобеспечения.
— Да, но вам не придётся проводить на борту много времени. Меня интересует самописец. Данные с него может считать мой кабур — его вам доставят ближе к вечеру.
— Кабур? — напрягся Томаш. — Что это?
— Асу, — Айша наклонилась к Томашу, и её шея хищно, по-змеиному вытянулась, — автономное считывающее устройство. Я думала, вы в курсе таких вещей. На всех бакарийских кораблях самописец находится за пределами досягаемости для человека.
— Забавно! — хмыкнул Томаш. — На литийском корабле я бы просто подрубился к панели и…
— Это не литийский корабль! — отрезала Айша. — Вы что-то имеете против кабура?
— Да нет. Это робот, как я понимаю?
— Причём полностью автономный. Он знает устройство корабля и умеет прекрасно ориентироваться. Управлять им не потребуется. Достаточно выпустить кабура на палубе, он сделает за вас всю работу и вернётся.
— Хорошо. Если нет другого варианта…
— Другого варианта нет, это единственный способ получить доступ к самописцу. К тому же, благодаря кабуру, операция не займёт у вас много времени.
— Что ж, спасибо и на этом.
— Стыковочные коды я пришлю чуть позже.
— Есть ещё один вопрос.
Томаш остановился. Погрузочный таракан утаскивал в недра «Припадка» очередную гильзу.
Айша нетерпеливо качнула головой.
— Что делать, если на корабле окажутся живые люди?
— Исключено.
— И всё-таки…
— Абсолютно исключено.
Томаш вздохнул.
— Почему вы так уверены? Мне казалось, у вас нет никаких теорий о том, что могло произойти с кораблём, и где он всё это время находился. Там же наверняка есть гибернационные или медицинские капсулы.
— Насколько мне известно, — медленно, словно нехотя проговорила Айша, — система жизнеобеспечения в вашей тарке рассчитана на пятерых человек.
— И что? Я могу, по крайней мере, сообщить об этом и…
— Отлично! Сообщайте. И мы предпримем все необходимые действия. Однако, — Айша брезгливо махнула рукой, — вероятность этого исхода так ничтожно мала, что мне даже не хочется тратить время на её обсуждение.
— Как скажете. Ещё меня несколько беспокоит это оборудование, о котором вы говорили. Не только меня — всю мою команду. Вы же нас на поводок посадите. И снимите вы его потом или нет зависит от вашего настроения.
— Мы с вами заключаем лакру как раз для того, чтобы вы не зависели от моего настроения. К тому же этот, как вы выражаетесь, поводок нужен не только для того, чтобы вас контролировать, хотя и для этого, бесспорно, тоже. Я привыкла оберегать свои вложения. — Айша улыбнулась, и её лицо мгновенно состарилось на несколько десятков лет. — Поводок обеспечивает вашу безопасность. Вместе с ним вы получаете полётный коридор, по которому без проблем доберётесь до грузовоза. Не встречаясь, — Айша проговорила это почти по слогам, — с другими кораблями.
— Вы что, всё космическое пространство контролируете?
— Нет, но я имею доступ к полётным картам. Собственно, мне их предоставляют именно те люди, которые разрешат вам взлёт.
— К полётным картам Литии вы тоже имеете доступ?
— А зачем мне доступ к литийским картам? Или вы боитесь встречаться со своими соотечественниками? К тому же, согласно показаниям наших радаров, литийских кораблей в вашем коридоре быть не должно. Но даже если мы ошиблись, сигнатура должна, наверное, сделать вашу встречу с соотечественниками максимально благоприятной.
— Я бы хотел присутствовать при установке поводка, — сказал Томаш.
— Хотите — присутствуйте. Только что вам это даст? Пытаться взломать нашу систему я вам не советую. Искренне не советую, Томаш. Карам икраам, я бы очень хотела, чтобы эта миссия оказалась одинаково выгодной для нас обоих, а не закончилась трагедией. К тому же лететь на Литию я бы вам в текущей ситуации не рекомендовала. Даже после исполнения наших договорённостей. Это просто мысли вслух, можете к ним всерьёз не относиться, но есть вероятность, что с распростёртыми руками вас не примут. Корабль, который больше месяца стоял на Бакаре, а потом неожиданно улетел, несмотря на запрет гражданских полётов, может вызвать у литийских властей некоторые подозрения.