— На тебе красная одежда, — сказал я, пытаясь сформулировать проблему как можно проще. — Ее хорошо видно. Опасно.
Он долго ничего не отвечал. Потом его светлые глаза метнулись в мою сторону, и он кивнул: просто поднял и опустил голову.
У меня возникло ужасное подозрение: а вдруг он вообще не понимает, что мы делаем тут, в Эльде?
— Темпи, ты понимаешь, что мы делаем здесь, в лесу?
Темпи посмотрел на мой грубый чертеж на земле, потом на меня. Пожал плечами и сделал неопределенный жест обеими руками.
— Что такое много, но не все?
Сначала я подумал было, что это какой-то странный философский вопрос, но потом сообразил, что он просто не знает нужного слова. Я поднял руку и взял два из своих пальцев.
— Несколько?
Потом взял три:
— Большая часть?
Темпи пристально вгляделся в мои руки и кивнул.
— Большая часть, — сказал он и опять задергался. — Я понимаю большая часть. Говорят быстро.
— Мы ищем людей.
Как только я заговорил, его взгляд опять уплыл в сторону, и я с трудом сдержал раздраженный вздох.
— Мы пытаемся найти людей.
Кивок.
— Да. Охотимся на людей.
Он сделал ударение на слове «охотимся».
— Охотимся на висанта.
По крайней мере, он понимает, зачем мы здесь.
— Красное? — я протянул руку и коснулся красного кожаного ремня, который прижимал ткань рубахи к телу. Ремень оказался на удивление мягким на ощупь. — Для охоты? У тебя есть другая одежда? Не красная?
Темпи опустил глаза, посмотрел на свою одежду, подергался. Потом кивнул, отошел к своим вещам и достал из мешка простую серую домотканую рубаху. Он показал ее мне.
— Для охоты. Не для боя.
Я не был уверен, что означает это различие, однако решил пока не вдаваться в подробности.
— Что ты будешь делать, если висанта найдут тебя в лесу? — спросил я. — Говорить или драться?
Он как будто поразмыслил немного.
— Я плохо говорить, — признался он. — Висанта? Драться.
Я кивнул.
— Один разбойник — драться. Два — говорить.
Он пожал плечами.
— Я могу драться два.
— Драться и победить?
Он снова небрежно пожал плечами и указал в сторону Дедана, который деловито выдергивал прутики из земли.
— Как он? Три или четыре.
Он протянул мне руку ладонью вверх, словно предлагал что-то.
— Если три разбойник, я драться. Если четыре — я лучше говорить. Я ждать третий ночь. Тогда… — он сделал странный, замысловатый жест обеими руками. — Огонь в палатки.
Я расслабился: значит, он все же слушал наш разговор!
— Да. Хорошо. Спасибо.
Мы впятером спокойно поужинали похлебкой, хлебом и довольно безвкусным липким сыром, который купили в Кроссоне. Дедан с Геспе по-дружески подкалывали друг друга, а мы с Мартеном рассуждали о том, какая погода нас ждет в ближайшие несколько дней.
Об остальном мы почти не разговаривали. Двое из нас уже успели подраться. От Северена нас отделяло полторы согни километров, и все мы понимали, какая нелегкая работа нас ждет.
— Погоди-ка! — сказал Мартен. — А что, если они схватят тебя?
Он посмотрел на меня.
— У нас у всех есть план на случай, если нас поймают разбойники. Мы отправимся с ними в их лагерь, а на третий день ты нас выследишь.
Я кивнул.
— И не забывайте про отвлекающий маневр!
Мартен выглядел встревоженным.
— Но что, если поймают тебя? Я лично магией не владею. И не могу гарантировать, что сумею выследить их к третьей ночи. Может, конечно, и сумею. Но ремесло следопыта — дело ненадежное…
— А я просто безобидный музыкант, — успокоил его я. — У меня неприятности из-за племянницы баронета Бэнбрайда, и я решил, что мне лучше будет ненадолго удрать в лес.
Я ухмыльнулся.
— Конечно, они могут меня ограбить, но, поскольку взять с меня особо нечего, скорее всего, меня просто отпустят. Язык у меня хорошо подвешен, я сумею отболтаться, а особо опасным я не выгляжу.
Дедан пробормотал что-то себе под нос — по счастью, я не расслышал, что именно.
— Но все-таки что, если нет? — не отступала Геспе. — Мартен прав. Что, если они уведут тебя к себе?
Этого я пока не придумал, но мне не хотелось заканчивать вечер на такой минорной ноте, и потому я улыбнулся своей самой уверенной улыбкой.
— Ну, если они уведут меня в лагерь, я сумею их перебить в одиночку без особых хлопот!
Я пожал плечами с наигранной беспечностью.
— Так что встретимся в лагере после того, как дело будет сделано!
Я хлопнул ладонью по земле и улыбнулся.
Я, собственно, думал пошутить, рассчитывая, что как минимум Мартен посмеется над моим легкомысленным бахвальством. Однако я недоучел глубины винтийских суеверий. Ответом мне было лишь тревожное молчание.
После этого разговор сошел на нет. Мы вытянули жребий, кто за кем дежурит, потушили костер и один за другим уснули.