Маленькая голубая машинка стояла за дверью, я видел ее сквозь стекло. Но кухонная дверь была заперта и закрыта на засов: я не мог открыть ее. Мелочь шмыгнула мимо локтя, едва не задев меня, но я успел увернуться. Я опять услышал тихий смех, он доносился откуда-то из столовой. Я представил себе, как Мелочи наблюдают за мной, затаившись в старом темном камине, таком большом, что в нем можно было зажарить целого быка. Сейчас камин казался страшным от населявших его теней.
На столике в кухне стояла еще одна ваза с подснежниками. Я задумался: кто же ставит цветы в доме, где никто не живет? А потом понял еще кое-что: за все то время, что я обходил этот дом, я ни разу не видел зеркала. Ни одного. Даже в ванной, даже над трюмо в спальне. Здесь не было зеркал и часов, поскольку даже время оставалось здесь безликим, храня тишину.
Я не знал, есть ли еще лицо у меня или меня тоже стерли. Поэтому я посмотрел на свое отражение в окне, но стекла между тонкими перегородками были рифлеными и какими-то странными, и я увидел только бледное смазанное пятно.
Это испугало меня, и я повернулся, собираясь покинуть этот дом. Мелочи бросились врассыпную. Они были серыми, как мыши-полевки, только двигались намного быстрее. Они мне не нравились. Мне хотелось сказать им: «Убирайтесь! Вы всего лишь Мелочи! И вас не существует». Но потом я подумал: может быть, я тоже всего лишь Мелочь, я прячусь за плинтусом взрослого мира, безликий, и не отбрасываю тени. Я бросился в коридор, мои голубые башмачки скрипели на дощатом полу. Вся моя смелость исчезла, Мелочи катились по полу, как стеклянные шарики.
Я распахнул дверь гостиной и увидел маленький голубой мини-ровер на каменных плитах коридора. Он словно хотел, чтобы я остался здесь, остался навсегда в этом доме, остался и играл машинками на гладком полу. А на лестнице кто-то был, кто-то, чье лицо я не мог разглядеть, но его тень падала на стену, огромная, смазанная, размытая…
Дом наполнился шепотами. Со всех сторон на меня смотрели Мелочи. А потом существо на лестнице произнесло мое имя, мягко, но очень отчетливо. Этот голос был мне почти знаком – хоть это и было невозможно, – а маленькая голубая машинка уже стояла у моей ноги, очень близко, и выглядела такой настоящей…
– Тебя тут нет, – сказал я пустоте.
Но я здесь, – прошептал голос.
– Кто ты?
Я могу стать кем захочешь. Я могу стать кем угодно. Подари мне лицо. Дай мне жизнь.
Я покачал головой.
– Ты призрак.
Призраков не бывает. Бывают только сны и воспоминания. И никто не умирает по-настоящему, пока его кто-то помнит. Поэтому подари мне лицо. Я знаю, ты можешь.
– Это из-за тебя такое случилось с картинами? – спросил я. – Ты украло их лица?
Тень на ступенях вздохнула.
Я не краду, я беру взаймы, – ответило существо. – Вы, люди, так легко забываете. Год или два, самое большее десять – и они уже меркнут. Но ты помнишь лицо твоей матери. Позволь мне носить его, мальчик. Позволь мне вновь увидеть мир…
Я подумал о матери, попытался вспомнить ее лицо, голубизну ее глаз.
Позволь мне носить ее лицо, мальчик.
– Но ты не будешь моей мамой.
Я могу стать ею, если ты позволишь мне.
Мне вспомнился волк, спрятавшийся в домике бабушки, чтобы съесть маленькую девочку. Я посмотрел на свои голубые башмачки.
Что, если бы ты мог вернуть ее? – Голос был нежным, ласковым. – Что, если бы ты мог вернуть ее хотя бы на минуту? Что бы ты сделал? Что бы сказал?
Я зажмурился. Что-то шевельнулось рядом. Теперь я уже чувствовал запах ее духов, аромат колокольчиков, мама всегда пользовалась этими духами. Я слышал ее шаги на лестнице.