Все было договорено заранее, и, когда дверь со щелчком заблокировалась, представление снялось с паузы.
Не возвращая автомат из положения за спиной, Юрий отработанным движением пальцев открыл кобуру на поясе с правой стороны, за долю секунды достал уже снятый с предохранителя пистолет и прямо с бедра выстрелил в голову старшему приемной группы. Тот успел среагировать в последний момент, и первая пуля разорвала ему щеку, но вторая вошла прямо в глазницу, и Юрий перенес огонь на бойца, стоящего справа. Николай и Нофрин сами распределили оставшиеся цели, и через пару секунд в воздухе стояли звенящая для оглушенных перепонок тишина и облако порохового дыма.
Пятеро бойцов приемной группы, двое приведших Марину санитаров и еще двое, сидевших секундой ранее возле томографа, лежали мешками на полу.
Доктор присел на корточки, закрыв голову руками, а Марина так и осталась неподвижно сидеть в каталке, никак не реагируя на происходящее.
Послышался металлический скрежет, и Юрий посмотрел в сторону томографа. Наверное, когда раздались выстрелы, сработала защита, и на дорогое оборудование начал опускаться бронированный кожух. Но Иван успел опрокинуть какой-то прибор со стойки, который оперся на направляющие кожуха, проходившие по стене, и теперь механизм заклинило после того, как был расплющен металлический корпус прибора. Пригодится или нет – потом посмотрим.
Юрий дал знак своим бойцам, и те отвели доктора и подкатили Марину к знакомому коричневому диванчику.
Колян прижимал руку к левому плечу, неприкрытому броником.
Юрий подошел:
– Зацепило?
– Да ерунда, – с досадой отмахнулся боец, тем не менее его лицо побелело. – Резкий попался…
– Серег, перевяжи!
Нофрин подскочил, доставая аптечный комплект.
Насколько Юрий мог судить, пуля не вышла.
Хреновое начало.
Иван тем временем подошел к входной задраенной двери, достал из кармана какой-то баллончик и начал задувать желтую пену по месту стыка полотна двери и рамы. Металл принялся пучиться, испускать белый дым; на его месте образовывался наплыв, похожий на сварной шов.
– Это их немного задержит, – сказал Иван, когда закончил.
Юрий одобрительно кивнул и, бросив взгляд на неподвижно сидящую Марину, попробовал вызвать оставшуюся внизу группу. Из динамика рации донеслось только шипение.
– Глушат, – прокомментировал сам себе Юрий.
Он подошел к забранному снаружи металлическими жалюзи окну и повернул ручку. К его удивлению, створка открылась, но только в положение проветривания.
Иван обошел с каким-то прибором весь зал, в паре мест показал пальцем Нофрину, и тот, встав на стул, разбил прикладом автомата камеры наблюдения и микрофоны.
Сейчас Иван сидел на корточках, делая что-то с рацией одного из убитых бойцов, и проинформировал всех:
– Интернета тоже нет.
Юрий высунул дуло автомата в окно и направил его так, чтобы не отрекошетило внутрь. Дал короткую очередь, уронив гильзы на кафельный пол, повернулся в комнату:
– Все. Время пошло.
Нофрин и перевязанный Колян присели на пол, спинами к стене напротив дивана и поставили автоматы на приклады между колен.
Через минуту уже подошедшая от майора Агарова группа полусогласованной операции должна начать штурм больницы с тем, чтобы прорваться к западной стене со старым заложенным пробоем. Далее подорвут стену и проникнут в здание.
Лишь бы поменьше потерь, пока преодолеют расстояние от ограждения территории больницы до самого здания. Скорей всего, будут работать пулеметные расчеты, должен быть как минимум один снайпер. Но это если они тут совсем не расслабились, что тоже вполне вероятно…
Юрий подошел к Марине, присел перед креслом и взял ее ладони. Плетеного зеленого браслета не было. Как и обручального кольца и сережек.
Да, мать их, подготовили к операции. После которой ей уже ничего не понадобилось бы.
Марина по-прежнему ни на что не реагировала. Наверное, еще минут двадцать – и заходить уже было бы незачем.
В ее лице нет знакомых движений, мимики. Знакомый до черточки близкий человек стал совсем чужим. Будто и не человек уже…
Ее кисти как палки, безжизненные, пустые. По телу иногда проходила волна слабых судорог, движение грудной клетки еле угадывалось. И только в неподвижных глазах, слепо направленных в одну точку, слабыми искрами вспыхивали страх и боль.
Юрий сжал безвольные пальцы Марины. Скоро все кончится. Действие препаратов кончится, и ты снова сможешь улыбаться, смеяться, бежать…
Иван тоже присел на корточки рядом с Юрием у кресла. Когда-то Иван так же сидел на стуле, парализованный без всяких лекарств отчаянием и бессилием что-либо изменить, когда умирала его мать. Марина пыталась собрать денег по знакомым в дополнение к тому, что сама предложила отдать их с Юрием скромные сбережения. И это несмотря на то, что у них самих уже был маленький ребенок. Она тогда подошла к Ивану, погладила его по голове, придавив его извечный упрямый хохол, и сказала: «Мы с тобой».