Голос заговорил громко, спокойно, буднично:
– Возможно, когда-нибудь. Ненадолго. Ну а сейчас – время. Нам нужны запчасти. Видишь, Башня болеет? Ей нужны новые сердца и новые почки…
Из серых стен выдвинулись ослепительные граммофонные трубы и заговорили сварливым голосом поварихи на раздаче в столовой:
– Все на обязательную вакцинацию! Проходим, граждане, не толпимся.
Иван услышал топот ног и оглянулся: к нему, а точнее к Башне, лился поток людей. Миллионный рой мотыльков, летящий на свет…
Иван не мог поверить.
Откуда это всепоглощающее желание вверить свою судьбу доброму владыке и не отвечать ни за что самому?
Почему никто не понимает, что если уйти от ответственности думать за самого себя, за тебя будет думать другой? Но только в своих интересах.
Это же добровольный отказ от осознания! От того, в конце концов, чтобы быть человеком!
Откуда это непонятное стремление сунуть голову в песок, найти уютную иллюзию? Отказаться от формирования единой картины…
Ведь донорство – это изъятие не только отдельных органов. Но и отдельных элементов мозаики картины мира. И когда это просто несвязная куча, никто не замечает, что стало один кусочком меньше.
Рядом забирают соседа, но мы не понимаем, что забирают часть нас самих, потому что считаем, что нас это не касается. Потому что мы не ощущаем себя единым целым и позволяем брать соседние кусочки, которые ничего для нас не значат. Тогда как это часть наших собственных тел.
Раздался громкий гонг – и двери стали раскрываться внутрь.
Толпа сама, довольно хрюкая и блея, двинулась в проход, сжимая и неся с собой Ивана.
Чуть в темной влажной глубине помещения, границ которого было никак не понять, проявилась конвейерная лента. Она дернулась и с нудным гудением и шорохом начала свой бег еще дальше – к лесу механических, отражающих металлом рук со скальпелями и пилами. По бокам от конвейера стояли столы и те тучные женщины, что раздавали продуктовые наборы. Теми же деловитыми голосами они кричали:
– Проходим, не задерживаем! Проходим!
Кто-то в передних рядах переставал блеять и с дико раскрытыми глазами начинал кричать:
– У меня страховка от донорства! Не имеет права! У меня страховка!
Толпа занесла Ивана на движущуюся ленту вместе с другими, лес скальпелей приближался.
Иван попытался растолкать людей и соскочить с ленты, но плечи вокруг превратились в бетонный монолит, а он – в застывшего в опалубке мотылька. Стало влажно и холодно, будто из могил потянуло сквозняком. Иван набрал в легкие воздуха, чтобы закричать, но тут прямо перед ним появился Юрий. Он легко раздвинул толпу, ему помогал Нофрин.
Капитан громогласно кричал, как грузчик на рынке:
– Дорожку! Дорожку!
Нофрин протянул руку, выдернул Ивана с конвейера и не дал упасть внизу. Его взяли под руки и отвели за столы с кричащими женщинами.
Иван наконец спросил Юрия:
– А я уж думал, нет никого, кроме этих… – Он кивнул назад.
Юрий замотал головой:
– Не, не все такие. И я слишком поздно понял, что это касается всех. И мы о-го-го сколько можем. Скажи, Серега?
Нофрин закивал:
– Ага, когда все вместе. Мы просто опоздали.
– Мы просто опоздали, – повторил Иван.
– Но это ничего, щас наверстаем. – Юрий огляделся, задирая голову. – Ты говорил, надо сравнять эту Вавилонскую башню с землей? – Он заглянул Ивану в глаза. – Одна вещь… Передай Кириллу… – Он чуть задумался, стальными глазами глядя куда-то в темноту. – Чтоб не боялся.
Юрий перевел взгляд на Нофрина. И тот подтвердил:
– Страха нет.
Капитан снова посмотрел на Ивана:
– Страх делает нас слабыми, заставляет отказаться от того, кто мы, не дает увидеть, что есть на самом деле. Пусть не боится. Передашь?
Иван проглотил комок в горле:
– Я все скажу, Юр! Не переживай! Главное, что мы вместе!
Юрий улыбнулся:
– Да. Я горжусь, что служил с такими, как ты, Серега. И что дружил с такими, как ты, Ваня. Ну, пора!
Они развернулись к выходу и медленно пошли, будто и не было этой людской реки, заливаемой в жерло мясорубки, будто не было стен и темноты, а были только свобода и чистый город.
И Башня рушилась и распадалась, таяла и схлопывалась, истекала и сморщивалась… Пока не остались только прозрачный воздух и солнце.
*****
– Встать!
Команда подействовала как электрический разряд, окончательно приводя в себя, но Иван не стал торопиться, поднимаясь на ватные ноги.
Перед Иваном стояли двое спецназовцев в черных масках и с короткими автоматами. Один держал планшет. Никакого конвейера. Какая-то комната, на стуле у кровати военная форма. Похоже, он в части, куда его привезли накануне. Ужасно болит голова.