Елена Хаецкая
Страховка
На голографиях детских лет Бугго Анео предстает с тройным бантом над левым ухом, с большим воротником, где каждая складка выложена трубочкой. Только по тому и можно ее узнать, что улыбается знакомо: чуть кривенькой улыбкой, выставив с одной стороны кончик клычка.
Такой она была в тот день, когда отец впервые взял ее с собой в космопорт — посмотреть на отбытие «Императрицы Эхео». На «Эхео» вторым помощником летел один из его бесчисленных боевых товарищей, и отец незамедлительно отправился разыскивать приятеля, а дочку оставил возле бара, велев никуда не уходить. Оказавшись наедине с космопортом, Бугго впала в странное оцепенение. Она как будто не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Из бара, отгороженного от нижнего зала тонкой светящейся сеткой, время от времени доносилось короткое веселое шипение — автомат выплескивал в поднесенный стакан строго отмеренную порцию выпивки. В большом стеклянном окне стоял космос, черный, без звезд. По глубокой черноте медленно двигались корабли, опоясанные огнями, подгоняемые лучами прожекторов. Их бока вдруг выныривали из-за какого-то угла и оказывались совсем близко от стекла. Один раз Бугго ясно разглядела выбоину в металле корпуса, и внезапно девочку затопили смутные, почти неоформленные, но несомненные и сильные ощущения: соприкосновение с не имеющей осознаваемых пределов Вселенной и всем, что разбросано по ней.
Мимо Бугго проходили самые разные фигуры, мелькали, одуряя, лица, доносились голоса; время от времени кто-нибудь входил в бар, почти задевая Бугго рукавом, а девочка все стояла, не смея двинуться с места, словно боялась, что от единого ее жеста этот калейдоскопический мир рассыплется на мириады цветных осколков.
И тут на нее налетел отец, а с ним какой-то человек родом из Хедео, почти белый. Отец обнимал этого незнакомца за плечо и тискал его форменную куртку, а тот фыркал и предлагал выпить.
— Мой первенец, — представил отец оробевшую Бугго.
Целый миг темные, зеленовато-коричневые глаза хедеянца смотрели в белые, с прыгающими от волнения зрачками глаза девочки. И хотя перед ней был всего лишь человек, уязвимый и смертный, взгляд этих чужих глаз, из души в душу, напрямую, минуя преграды плоти, показался ей едва ли не ужаснее встречи с открытым космосом.
Незнакомец улыбнулся, моргнул, выговорил какую-то пустую приветливую фразу, и очарование разрушилось, оставив по себе только зарубку в памяти девочки.
Втроем они вошли в бар.
Здесь оказалось уютно и забавно, как если бы все посетители вдруг волшебным образом очутились внутри игрушечного электрокамина. Отец взял для всех троих легкое полпиво. Мужчины почти не обращали на Бугго внимания — вполголоса разговаривали между собой о чем-то незначительном. Потом чужак купил девочке конфеты. Бугго любила сладкое. В память о том вечере она даже сохранила фантики.
«Императрица Эхео» бесследно пропала — затерялась среди галактик. Никто так и не выяснил, что с нею случилось. Это придало завершенность первому прямому прикосновению Бугго к космосу. Она исследовала, сколько смогла, свою душу и обнаружила там достаточно сил, чтобы выйти навстречу Вселенной и встретить там прямой и страшный взгляд незнакомца — то самое, пугающее, обнаженное, не имеющее пределов.
Отец не противился желанию первенца поступить в звездную академию — напротив, всячески этому содействовал. Оказавшись в числе курсантов в основном благодаря протекции, Бугго училась спустя рукава, по нескольку раз пересдавая экзамены, и в конце концов получила назначение на тихоходный грузовой корабль, возивший древесину с Эльбеи в шестой и третий сектора, на Хедео и Лагиди, а оттуда — медь и сахарную свеклу.
Корабль назывался «Ласточка» и был когда-то военным, но очень давно. Остались орудийный отсек, оружейный склад (превращенный в обычный грузовой трюм); в рубке сохранилось место боевого штурмана.
Летная специальность Бугго значилась в дипломе «навигатор»; однако назначение на «Ласточку» многое меняло. Строго говоря, для старенького сухогруза, который вот уже восемнадцатый год совершал одни и те же рейсы на небольшие расстояния, не требовался даже обычный штурман. Поэтому Бугго, еще не ступив в рубку вверенного ей корабля, уже нацепила капитанские нашивки. Ее обязанности были немногочисленны и однообразны. В начале рейса она должна была сообщать маршрут бортовому компьютеру и распределять вахты, на которых дежурные офицеры будут бессовестно спать.
В подчинении Бугго теперь находились: грузовой помощник Караца, младший навигатор (он же офицер связи) Хугебурка, повар (он же судовой медик) по имени Пассалакава и восемь человек курсантов.