— Разбойника повесить. С невидимками что?
Маввей затряс головой, останавливая градосмотрителя в опрометчивом решении.
— Он той стороны бежал. Не в себе… Рассказывает, что встретил там чужаков.
Эвин приподнялся и наклонился вперед.
— Огромных всадников! Таких огромных, что одной рукой могут свалить дерево!..
— Приведи его!
Даже со связанными руками разбойник выглядел опасным. Свет обрисовывал хищное лицо в шрамах, густые черные брови, злые глаза. Еще не смирившись с неволей, он вертел головой, явно умышляя сбежать из-под стражи. Только где уж… Хоть народу в лагере осталось не так много, а разбойника стерегли совсем тщанием. Как дорогого гостя. Эркмасс смотрел зло — понарассказали ему о разбойничьих делах. Щуря холодные глаза, владетель Саара смотрел на пленника, шевеля пальцами. Эвин чувствовал, как прибывает в эркмассе злость.
— Ну, рассказывай.
Разбойник даже головы не повернул, упорно глядел в дальний угол, словно хотел проглядеть там дыру и сбежать. Эркмасс подошел и, взявшись за разбойничью челюсть, рывком повернул, чтоб посмотреть в глаза.
— Давай, давай… Нечего стесняться. Рассказывай, давай, о чем с демонами договорился. Что тебе приказали, сколько заплатили…
Часть 3
Нас спасало только то, что между ракетчиками и нами торчал холм да то, что они не могли двигаться так же резво, как их товарищи, погнавшиеся за туземцами. Но и при таком раскладе я чувствовал себя неуютно, понимая, что вокруг этой горки особенно не побегаешь, а на ровном месте против пулемета у нас шансов не имелось. Эти кретины не сообразили, что другого пути, кроме как к прорехе в Стене у нас нет. Вместо того, чтоб повернуть, они двигались вокруг холма, позарившись на Ченовы палки.
Набрав палок поухватистее, умница Чен, прислушиваясь к преследовавшему нас железному треску, потащил меня к пролому. Ругаясь сквозь зубы, он шел спиной назад и через шаг бросал палки, чтоб ракетчики из увечного кибера не скучали. Те отвечали нудным дребезжанием и нескончаемой пальбой. Чен бросал палки все дальше и дальше. Вскоре у него уже не хватало сил докидывать их, и стрельба там стихла. Но не дребезг. Наверное, посчитав нас убитыми, враги хотели подобраться поближе, и удостоверится в этом лично, только нас это уже не касалось. Выход — вон он. Шагах а сорока, не дальше.
Мы пробежали половину и увидели… второго кибера.
Новый враг двигался бойко, и у меня даже не возникла мысль убежать. Эта мысль не пришла в голову и Чену. Времени нам хватило только на одно — мы одновременно надвинули лицевые щитки.
Я встал. Чен встал. И кибер остановился. Мы замерли друг против друга, соображая, что делать дальше. Бегать по пеплу не хотелось. Знали чем это кончается.
Ракетчики определенно что-то видели, но скорее всего именно «что-то», а не меня или Чена. То ли их техника оказалась недостаточно хороша, то ли наоборот наши невидимки могли гораздо больше того, что о них рассказывал Адам Иванович, но на железной морде кибера прямо-таки читалась неуверенность. Словно не зная что делать, он двигал туда-сюда дулом пулемёта. Продолжаться долго это, конечно, не могло. Я даже не могу сказать, у кого из нас первого не выдержали нервы.
— Ложись!
Пулеметный ствол задергался и выпустил длинную очередь в метре над землей. Он грохотал, но я уже лежал ничком за обугленным стволом. Потом пулеметчик взял ниже, и пули ударили в ствол, который меня прикрыл, и пробежали по нему дальше, к Чену, свернувшемуся калачиком рядом. Самое печальное в нашем положении оказалось то, что этот-то аппарат калекой не был… Рацией я воспользоваться не рискнул и, сдвинув щиток, сказал товарищу.
— Дай «воробья».
Я чувствовал, что жить нам осталось несколько секунд. Кто бы ни сидел там за пультом управления он могли просто так, на всякий случай, проехаться по подозрительному месту. С другой стороны люди, придумавшие выбивать клин клином не спроста оставили потомкам такой выход из опасных положений. Черно-желтое лицо Чена побледнело. Если б кибер дал ему такую возможность, то он покрутил бы пальцем у виска.
— Нет!
— Дай!
Если б мы потратили на препирательства чуть больше времени, то в тот раз, возможно, все бы и кончилось… Мотор взревел, под гусеницами, словно высушенные временем кости, захрустели обломки, и тут я пустил «воробья». Теперь скрывать наше любопытство смысла не имело, и он начал передачу с первой же секунды.
Если мы для ракетчиков то ли существовали, то ли нет, то «воробей»-то наверняка существовал как объективная реальность. Наше убежище мгновенно перестало дрожать и трястись. Через десяток секунд у меня хватило смелости выглянуть из-за дерева. Кибер по-прежнему стоял в десятке шагов от нас, но пулемётный ствол его смотрел в небо и крутился как взбесившийся. «Воробей», как я ему и приказал, не висел на одном месте неподвижной мишенью, а метался, то взмывая в небо, то на бреющем проносясь над обломками, покрывавшими землю. Дуло старательно следовало этим эволюциям, но не успевало.
— За холм, — прошипел черно-желтый Чен. Мысль показалась мне более чем здравой. «Воробей» унесся за холм, и следом за ним покатили ракетчики. Едва рев двигателя стал глуше, мы, не сговариваясь, медленно поднялись и, прислушиваясь к тому, что твориться за спиной, тихонько пошли к выходу. Страх внутри рвался наружу, торопил, но мы, непрерывно оглядываясь, медленно переставляли ноги, чтоб не тревожить пепел прошли к бреши в стене.
Остановились мы только за вторым рядом деревьев. «Воробей» хаотично метался в небе над киберами, а те, в два ствола полосовали небо, целя в беззащитную птицу. На экране моего планшета калейдоскопом менялись местами угольно-черная земля, голубое небо, серебристый блеск разбитого в катастрофе металла, сизая, от опалившего его неземного огня, колонна «Солнечной короны». Рассмотреть, правда, ничего толком нельзя я не смог — киберы старались вовсю и «воробей» не столько показывал, что там есть, сколько уворачивался. Ну, ничего. Потом рассмотрим покадрово, разберемся.
Я послал «воробья» вниз. Над самой землей он выровнялся, резко ушел в сторону, и, загораживаясь обломками металла, перемахнул через стену. Двигатели киберов обиженно взревели. Мне слышалось в этом звуке раздражение потерявшего добычу хищника. Они ревели, а меня, напротив, переполнял восторг!
От радости, что все кончилось я даже приплясывать начал. Ай да невидимки! Ай да Адам Иванович!
Целые, не изувеченные, руки-ноги радовались вместе со мной — подергивались, словно в пляс просились. Я хотел разделить радость с товарищем, но на хмуром челе шефа застыло выражение мучительной озадаченности.
— Ты чего?
— Непонятно, — мрачно сказал Чен.
— Что?
— Ничего не понятно.
Уходить отсюда он, видимо, не собирался. Товарищ смотрел на проход в стене, словно ждал нового появления ракетчиков.
— Во-первых, непонятно «Корона» это или нет. Во-вторых, непонятно откуда тут такие взялись? А в третьих… Почему они все-таки не вылезли? Неужели опять не сообразили? Про дураков за броней можешь мне не рассказывать. Не поверю.
Вопросы «во-первых» и «во-вторых» были уже дежурными вопросами и задал их Чен безо всякого энтузиазма, для порядка, а вот «в-третьих» его интересовало всерьёз! Меня тоже и у меня уже имелся ответ.
— Есть дурацкая мысль, — сказал я — Совсем дурацкая.
— Ну…
— Там не люди. Пришельцы, которым не выжить в кислородной атмосфере. Вот они и сидят внутри.
Чен задумался на секунду и отрицательно покачал головой.
— Ракета класса «земля-воздух».
— Я и говорю — дурацкая мысль, — согласился я.
— Наши там сидят. Свои… — продолжил Чен. — Вон какую засаду устроили… Другие мысли есть? Менее дурацкие.
Я только вздохнул.
Нет, не умел мой шеф жизни радоваться. Другой бы плясать начал, петь, коленца разные выкидывать, на руках бы походил, а у него скорбь по поводу непознаваемости мира. Я как мог мягко поправил его.
— Ты бы лучше вместо ворчания своего, жизни бы порадовался. Целый идешь, думать можешь… Руками-ногами шевелишь без болезненных ощущений в конечностях… Это, что не повод для радости? Тем более мы победили.