Три дня в лесу ничего не происходило.
Полтора оставшихся кибера (это безголового я посчитал за половину) занимались своими делами, не выходя за границы определенного программой периметра. Мы в свою очередь не лезли к ним, не искушали Судьбу. Туземцы возможно из тех же соображений не лезли к нам.
И это только радовало — время играло на нас.
Ночами, особенно перед сном, мы с надеждой посматривали на небо. Скоро! Скоро тут появится Адам Иванович и нашим приключениям придет конец. Он был нашей кавалерией на холмах, хотя должен сказать, что мое самолюбие приятно тешилось сознанием, что мы пока справлялись собственными силами, безо всякой кавалерии.
Эта идиллия, повторюсь, продолжалась три дня, а потом… А потом наше противостояние с туземцами перешло в другую плоскость.
Около полудня наш верный локатор сигнализировал, что к нам в гости прется малоподвижная крупногабаритная цель. Мы вышли на перехват. Уже хорошо представляя окрестности мы знали, где их встретим, только пока не могли сообразить что это там.
Ни монахами, ни солдатами они, во всяком случае, быть никак не могли — и те и другие давали совершенно другие сигналы на экране локатора.
Пришельцы нам попались ученые. Во всяком случае, шли они смело, словно точно знали, где походит та невидимая черта, за которую мы их пускать не собирались. Их уверенность в собственной безнаказанности простиралась так далеко, что они даже декламировали какие-то вирши… Слышно нам было плохо, но ритм явно присутствовал, и тогда Чен предположил:
— Сумасшедшие?
Я уж совсем собрался ответить в том смысле, что сумасшедшими они, может быть и станут, когда-нибудь, особенно пообщавшись с нами, но не успел — переводчик начал выдавать текст.
— …с яйцо! Представляешь? Я сам видел рисунок. С яйцо!
Голос гостя звенел восторгом, словно весенний ручей.
— Ты видел когда-нибудь алмаз, величиной с яйцо? Нет! А если все получится, то может быть я подарю тебе парочку…
Второй голос пробубнил что-то неразборчиво, но почтительно и первый тут же откликнулся.
— Ну и принцесса, конечно тоже…
Когда они вышли из кустов, стало видно, что их двое, а третий сигнал — лошадь, что второй тащил за длинную веревку. Это меня обрадовало — таскать туземцев туда-сюда на своей спине уже надоело. Лошадь тут присутствовала очень кстати! Оделись гости не воинственно, но чисто и с претензией на красоту. У первого даже имелся фиолетовый плащ.
— В лошадь не попади, — прошипел Чен. Ему тоже не нравилось таскать туземцев. — Если в лошадь попадешь, сам её и потащишь…
Ха! Нашел идиота…
Выбирая позицию поудобнее, я дал красавцам пройти шагов двадцать. Разговор у них все крутился вокруг одного и того же — с драгоценностей он перетекал на неведомую принцессу, а с неё — на алмазы величиной с яйцо. После третьего раза меня осенило… И так нехорошо мне стало от этого «осенения», так стыдно… Какой же я дурак! Можно сказать собственными руками себе жизнь усложнил!
От стыда и огорчения я усыпил стяжателей прямо посреди колючих кустов, не подумав как их оттуда доставать.
Глядя на нарядных гостей, Чен сказал:
— Это какая-то новая генерация — охотники за принцессами. Ты что-нибудь понимаешь?
Мне не оставалось ничего другого, как сознаться.
— Понимаю…
— Ну и? — заинтересованно подбодрил меня шеф.
— Не скажу.
Чен махнул пренебрежительно. Не поверил… А зря. Я действительно сообразил, откуда ноги растут. Признаваться было стыдно, вот я и не признался в том, что это, скорее всего, начала работать неосмотрительно подброшенная мной клерикалам листовка. Чёрт! Ну, кто меня за руку дернул?
За следующие два дня мы перехватили пятерых — трех одиночек на лошадях и парочку с чем-то вроде тачки. По одежде судя, всадники ехали жениться, а вот те с тачкой наверняка за алмазами, «величиной с яйцо»…
— Вот так рождаются легенды, — сказал Чен, явно чувствуя себя кем-то вроде Гомера или Конфуция. Я ему не поверил — уж я-то точно знал КАК они рождаются.
Наказывая себя за дурную инициативу, я брался таскать самых толстых, а последних двоих, с тачкой, вывез собственными руками.
Чен, чувствуя, что такое самопожертвование неспроста не мешал мне, но тут работа нашлась и для него…
Ранним утром локатор разбудил нас писком. Продрав глаза и зевая, мы смотрели на экран, покрытый множеством точек. Их всё прибавлялось и прибавлялось.
— Мстители приперлись?
— Женихи….
Последний «воробей», которого мы берегли, как не знаю что, вспорхнул в небо, и мы почти сразу успокоено вздохнули. Нынешние визитеры оказались сплошь клерикалами. Их оказалось довольно много, но это все монахи, а не воины, и что самое приятное — ни одного камнемета. Коричневые встали лагерем на уже знакомом нам месте, между рекой и лесом и тут же, пока часть истово плясала, вторая начала устраиваться. Появились палатки, телеги, навесы, запалились костры… Уже через час жизнь там кипела, окруженная со всех сторон цепочкой пляшущих монахов. Сквозь них деловито пробегали другие монахи с ведрами, черпали воду в реке, возвращались назад, к кострам, котелкам с похлебкой. Глядя на них, и мы позавтракали.
— Обстоятельно устраиваются.
— Надолго, — согласился я. — Эти сразу туда не полезут.
— Сразу нет, — согласился Чен. — А вот потом….
— А то… Зря что ли с самого города тащились?
— Сколько их на твой взгляд?
Вопрос стоял очень и очень важный. Таскать туземные тушки на своем горбу надоело не только мне, но и Чену. До сих пор нам удавалось останавливать их именно потому, что визитеров оказывалось не много. Больше пяти человек за раз нам не попадалось.
— Человек шестьдесят…
Чен вздохнул и подпер голову ладошкой. Особенно толстых там не наблюдалось, но шестьдесят человек — это шестьдесят человек и ни одним человеком меньше. Если они скопом ринутся за реку, то мы просто можем не успеть. То есть, наверняка не успеем. Кто-нибудь да убежит. На свою голову…
Что ж нам бедным делать-то?
С другой стороны, ведь даже если и парализуем их всех, то первые парализованные придут в себя раньше, чем мы сможем оттащить за реку последних.
Нет, шанс остановить их, у нас конечно имелся, но очень эфемерный. Слезогонка. Одноразовое решение.
В поисках оружия, которыми мы занимались в свободное время, расхаживая по лесу, мы наткнулись на несколько баллонов слезоточивого газа. Бороться с киберами такой безделицей было никак не возможно, но хозяйственная жилка Чена заставила нас все-таки притащить их в лагерь. На всякий случай. И вот теперь такой случай мог представиться.
Но это на один раз. Им достаточно будет отбежать на километр и через полчаса, когда ветер развеет газ, вернуться и все придет к ситуации, которую мы всеми силами старались избежать.
То, что киберы шутить не станут, мы уже видели. Еще позавчера мы сходили на то место, где машины схлестнулись с теми, кто умудрился затащить в лес камнеметы. В живых там осталось не более двух десятков человек. Зрелище не предназначалось для посещения слабонервными. Кровь, кости, раздавленные трупы… Мы сумели вытащить оттуда живых за реку, и местные унесли их к себе….
Я всегда считал шефа железным человеком, с канатами вместо нервов и выдержкой как у камня, но он оказался куда человечнее.
После одного взгляда на тамошние художества киберов его вырвало. Мотая головой, он долго хрипел над лужей, вытекшей из него, а потом перекатился на спину.
— Все, — сказал он неожиданно ясным голосом. — Все.
— Что «всё»?
— Хватит с меня, — опять захрипев, сказал он. — Уйду с такой работы…
— Куда? Куда ты денешься?
— Да хоть во врачи, хоть в метеорологи, — прохрипел он. — Хоть куда угодно…. Только не это.
Так что жизнь сама подталкивала нас к единственно правильному решению.